«Ни черта, Ц
весело думал Шранке, Ц это для меня же лучше. Пойду по компасу и по расчет
у дальности». Он приказал штурману тщательно проделать все расчеты для т
очного выхода на цель.
Шранке уже слышал, видел, представлял, как по радио, в кино, в газетах будут
прославлять рыцарский подвиг аса Шранке, который один сумел сбросить бо
мбы на Красную площадь.
Шранке не долетел до Москвы, его самолет и еще двадцать пять бомбардиров
щиков сбили на дальних подступах, остальные повернули назад.
Шранке не мог вынести таких потрясений за короткий срок: разговор с фюре
ром, награда, звание майора, надежды на лучезарное будущее и Ц плен, может
быть, смерть. Все рухнуло, стало куда хуже, чем до разговора с Гитлером. Шра
нке явно сходил с ума, он то истерически кричал, то плакал, наконец повалил
ся на спину и забился в конвульсиях, серая пена с кровью выступила на его г
убах.
Ц Псих какой-то, Ц растерянно сказал Ромашкин.
Ц Вот видишь, а ты за него бойца загубил, Ц упрекнул Куржаков. Ц Отправл
яйте в тыл раненого и этого.

* * *

Ночью лейтенант Куржаков вызвал взводных на свой наблюдательный пункт.

Ц Собирайте бойцов. Через тридцать минут двинемся в первую траншею. Буд
ем менять тех, кто там уцелел. Наш участок вот здесь. Ц Куржаков показал н
а карте, где должна занять оборону рота и каждый взвод. Ц на месте уточню.
Ну, братцы, завтра будет нам крещение.
Роты во мраке шли по разбитой проселочной дороге, под снегом бугрились з
астывшие с осени комья грязи. Впереди было тихо и темно, только иногда взл
етали ракеты. Чем ближе к передовой, тем больше воронок Ц широких и малых
, старых, с замерзшей водой, и совсем свежих, черных внутри. Деревья были по
хожи на чтобы, ветви их срезало осколками снарядов. Два черных дымящихся
квадрата Ромашкин принял за домики, в которых топят печки, но это были под
битые догорающие танки.
Первая траншея показалась Ромашкину пустой. «Кто же здесь воевал? Почему
фашисты не идут вперед? Тут никого нет». Но за третьим поворотом траншеи в
стретил красноармейца неопределенного возраста, с небритым и, видно, дав
но не видавшим воды и мыла лицом. Уши его шапки были опущены и тесемки завя
заны, испачканная землей шинель, покрытая на груди инеем, походила на про
мерзший балахон.
Ц Ты здесь один? Ц удивленно спросил Ромашкин.
Ц Зачем один? Народ отдыхает. Вон там, в землянке.
Ц Показывай где. Мы сменять вас пришли.
Ц Это хорошо. На формировку отойдем, значит. Ц Красноармеец подошел к п
лащ-палатке, откинул ее и крикнул в черную дыру:
Ц Эй, народ, выходи, смена пришла!
Из блиндажа вылезли четверо в грязных шинелях, с лицами, испачканными са
жей коптилок.
Ц Смена? Ц спросил один. Ц Ну, давай принимай, кто старшой?
Ц Командир взвода лейтенант Ромашкин.
Ц Командир взвода рядовой Герасимов. Пойдем, лейтенант, покажу тебе уча
сток.
Василий пошел за ним по траншее. Окопы здесь были не такие, как оставленны
е позади, там Ц ровненькие, вырытые, будто на учениях, а здесь Ц избитые с
нарядами, кое-где полузасыпанные, с вырванными краями, с глубокими норам
и, уходящими под бруствер.
Герасимов шел вперевалочку, не торопясь, как усталый мужичок после утоми
тельной работы, он по-хозяйски, просто объяснял лейтенанту, говорил «ты»,
будто не знал об уставном «вы».
Ц Место перед тобой будет ровное, танки идут свободно. Справа овраг, окоп
ов наших там нету, стало быть, разрыв с соседом. Поставь у оврага для пехот
ы пулемет. Для танков мины уже накиданы. Как забомбят или артиллерия начн
ет гвоздить, людей вот в эти норы поховай, Ц он показал на дыры в передней
стене траншеи.
Ц Когда танки через голову пойдут, там Ц в этих норах Ц бутылки с горюч
кой припасены. Только гляди: кверху горлом кидайте, а то у нас один себя об
лил, сгорел сам заместо танка.
Когда вернулись к землянке, Василий, как учили на курсах, хотел начертить
схему обороны и подписать: сдал, принял.
Ц Ни к чему это, Ц сказал Герасимов, Ц да и не кумекаю я в твоих схемах, то
варищ лейтенант. Позицию тебе сдал. Мы ее удержали. Теперь ты держи, пока т
ебя сменят. Ну прощевайте.
Ц А где же твой взвод?
Ц Вот он, весь тут. Три дня назад у нас и лейтенант был и сержанты…
Герасимов махнул рукой, и четверо красноармейцев двинулись за ним так же
, как он, раскачиваясь из стороны в сторону.
Василий глядел им вслед и не мог понять, как эти невзрачные, закопченные м
ужички не пропустили механизированную лавину немцев? Он представлял фр
онтовых героев богатырями, грудь колесом, в очах огонь Ц он и Куржакова с
начала невзлюбил за то, что тот не был таким. И вот, оказывается, бьют фашис
тов простые мужики вроде этого Герасимова. Ромашкину жаль было расстава
ться с образом лихого, бесстрашного воина, наверное, потому, что даже пере
д лицом смерти человек стремится к хорошему, ему не безразлично, как он ум
рет и что скажут о нем люди.
Василий развел отделения по траншее, выбрал огневые позиции для пулемет
ов, назначил наблюдателей. Подумал: «Секрет бы надо выслать, вдруг ночью н
емцы пойдут». Но, посмотрев на загадочную темную нейтральную зону, решил:
«Вышлю завтра, огляжусь, где и что».
До утра Василий так и не смог заснуть. Сначала зашел Куржаков, проверил, ка
к заняли оборону. Потом заглянул комбат Ц длинный, худой капитан Журавл
ев. Когда они ушли, Ромашкин все равно не лег, то и дело выходил из землянки,
прислушивался, вглядывался во мрак. Казалось, фашисты могут подползти и
броситься в траншею.
Но впереди было тихо. «Неужели враг так близко, на этом вот черном поле?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27