Ц Это еще ничего. У других хуже. Ц Куржаков перестал улыбаться. Ц Дружк
ов твоих Ц Карапетяна, Синицкого, Сабурова Ц уже накрыло.
Ц Ранены? Ц воскликнул Василий.
Ц Начисто. Ну, давай готовься к отражению танков. Бутылки, связки гранат
чтобы под рукой были. Ц Куржаков опять улыбнулся и весело сказал, кивнув
на пистолет, который держал Ромашкин: Ц Ты спрячь эту штуку. Возьми вон ви
нтовку убитого. Она дальше бьет и в рукопашной надежнее. Чудно: командир л
учше всех во взводе стреляет, а ему винтовка по штату не положена. Ну ладно
, держись! Назад ни шагу! В случае чего пришлешь связного. Ц Куржаков, приг
ибаясь, побежал назад по ходу сообщения.
Ромашкин никак не мог представить товарищей мертвыми. Казалось, Карапет
ян откуда-то издалека смотрел на него черными глянцевыми очами, рядом см
еялся Синицкий и хмурил белесые брови Сабуров, а доброта так и растекала
сь по его простому деревенскому лицу. «Неужели они мертвы? Какие они тепе
рь? Как эти, неподвижные, на дне траншеи? Или как те, размазанные по стенкам
блиндажа? Да зачем это знать? Их уже нет, вот что непоправимо. Они не дышат, н
е смеются, не существуют…»
Танки приблизились, и по траншее, вдобавок к немецкой артиллерии и мином
етам, захлестали снаряды, пущенные из танковых пушек: выстрел Ц разрыв, в
ыстрел Ц разрыв Ц почти без паузы.
Василий взял винтовку убитого наблюдателя, вложил пистолет в кобуру и пр
иподнялся над бруствером. «Где же пехота? Где эти сволочи, которых так хоч
ется бить?»
Позади танков, плохо различимые, в зеленоватой одежде, шли цепочкой авто
матчики. Они строчили очередями, упирая автоматы в живот. Ромашкину стал
о страшно. Его испугали не танки, не цепь пехоты, а именно это спокойствие.
Приближались настоящие солдаты, а не трусливые вояки с газетных карикат
ур. Гитлеровцы шли, как на работу, он понял: они знали свое дело и намеревал
ись сделать его хорошо.
Ц К бою! Ц закричал Ромашкин и приложил винтовку к плечу. Ц По фашистам
Ц огонь! Ц скомандовал он себе и красноармейцам, которые выскочили из б
рустверных нор. Они уже оценили, что лейтенант берег их от артобстрела, и т
еперь понимали: если зовет Ц медлить нельзя.
Ромашкин никак не мог поймать в прорезь прицела зеленую фигурку Ц то ли
рука дрожала, то ли земля. Ударил неподалеку снаряд, пришлось присесть. То
лько поднялся, другой снаряд хлестнул левее. Не успел выпрямиться, прямо
над головой чиркнула по брустверу автоматная очередь. «Сейчас они сваля
тся на голову, специально не дают подняться…» Ромашкин опять закричал:
Ц Огонь!
И, собрав все силы, все же выставил винтовку и принялся стрелять, почти не
целясь. Первая линия танков была рядом. Пехота шла позади третьей. Танки л
язгали и скрежетали гусеницами. Ромашкину казалось Ц три машины нацели
лись прямо на него. Он все же не потерял самообладания, скомандовал:
Ц Приготовить гранаты и бутылки!
И сам выхватил из ниши тяжелую зеленую бутылку. «Наверное, из-под пива»,
Ц мелькнуло в голове. Только поднялся, как тут же увидел чистые, надраенн
ые траки гусеницы. Бросить бутылку у Ромашкина уже не хватило сил, он как-
то сразу обмяк и упал лицом вниз. Танк, рыча, накатился на траншею, обдал го
рячей гарью, скрежеща и повизгивая, полез дальше. «В спину удобнее, у него
позади нет пулемета», Ц вспомнил Ромашкин. И, стараясь оправдать свою се
кундную слабость, ухватился за эту мысль: упал он для того, чтобы перехитр
ить танк. Вскочив, Василий метнул бутылку в корму танка, грязную, покрытую
копотью и снегом. Бутылка разбилась, слабо звякнули осколки. Но пламя, кот
орое ожидал увидеть Ромашкин, не вспыхнуло. Все машины первой линии прош
ли невредимыми через траншею.
«Что же это? Почему танки не горят?» Ц растерянно думал Ромашкин. Он взял
связку гранат Ц четыре ручки, как рога, в одну сторону, и одна, за которую д
ержать, в противоположную. Связка была тяжелой. Ромашкин кинул ее вслед у
даляющемуся танку, целясь в корму. Но связка, не пролетев и половины расст
ояния, упала на грязный снег. Ромашкин присел, чтобы не попасть под свои же
осколки.
Рыча, приближалась вторая линия танков. Сквозь гудение моторов слышался
крик пехоты.
И тут словно из-под земли выскочил Куржаков.
Ц Вы что, черти окопные, заснули? Почему пропустили танки? Ц Увидев Рома
шкина, искренно удивился: Ц Ты живой? А почему пропустил танки? Пристрелю
гада!.. Ц закричал Куржаков.
Ц Не загораются они. Я бросал бутылки, Ц виновато сказал Ромашкин.
Ц Бросал, бросал! А куда бросал? Ц кричал Куржаков так, что жилы надували
сь на шее.
Холодея от ужаса, Василий вспомнил: «Бросить бутылку надо на корму так, чт
обы горючка затекла в мотор».
Ц Да что с тобой время терять! Ц Куржаков схватил бутылку и побежал нап
еререз танку Ц тот выходил на траншею немного левее. Ромашкин тоже с бут
ылкой ринулся за ним. Куржаковбросил бутылку вдымящую корму и тут же лег.
Ромашкин метнул свою бутылку и, так как бежать было некуда, свалился на ро
тного.
Куржаков сразу завозился, сбрасывая с себя Ромашкина, и вдруг стал смеят
ься.
Ц Ты чего? Ц удивился Ромашкин.
Ц Бутылки-то не гранаты Ц не взорвутся, а мы с тобой, два дурака, улеглись
.
Без всякой паузы Куржаков, стараясь перекрыть шум боя, скомандовал взвод
у:
Ц По пехоте Ц огонь! Ц Он стал стрелять, быстро двигая затвор винтовки.

Расстреляв обойму, Куржаков спросил:
Ц Где твои пулеметы, почему молчат?
Василий кинулся туда, где перед боем поставил ручные пулеметы. Самый бли
жний оказался на площадке, но пулеметчик, раненный и перебинтованный, си
дел на дне траншеи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27