»), лейтенант от души сказал:
Ц Ну, что же, братья-славяне, с Новым годом вас! И дотопать нам до Берлина!

Когда все поели, продовольственники, забрав термос, вещевые мешки и фляг
и, собрались в обратный путь.
Ц Идите так, чтобы высотка прикрывала, Ц посоветовал Ромашкин.
Ц Дойдем! Налегке-то быстрее, Ц откликнулся один из них.
Ц Слышь, дядя, Ц спросил его Махоткин, Ц а третьего-то вашего до двенад
цати или после зацепило?
Ц Вроде бы до, Ц ответил тот.
Ц Уходили к нам, он живой был?
Ц Дышал.
Ц Тогда порядок, в Новый год перевалил Ц жив будет.
Ц Хорошо бы, Ц тихо сказал другой. И неуклюжие продовольственники поле
зли из траншеи, пригнувшись, покатились, словно колобки, за обратный скат
высотки.
Василий настороженно ждал. «Если сейчас немцы чесанут точной пристреля
нной очередью, срежут обоих». Но пулеметы молчали. Даже не взлетали ракет
ы. Впереди было тихо и черно. Только на флангах перед соседями справа и сле
ва иногда зацветали, как одуванчики, тусклые на расстоянии желто-зелены
е шапки. «Тоже, наверное, ужинают, Ц думал Василий о немцах. Ц Что-то им пр
инесли? Наверное, сосиски, а может, и гуся с тушеной капустой. Грабят, своло
чи, наших колхозников!»
Воспоминание о тушеной капусте было настолько живое, что он даже принюха
лся, не тянет ли от немецких траншей капустным запахом. У тушеной капусты
запах очень пробивной, по ветру, пожалуй, и на таком расстоянии дошел бы!..

Вдруг Ромашкину показалось, что сугроб в нейтральной зоне шевельнулся. Т
ак бывает порой, когда осветительная ракета опускается вниз: в ее колебл
ющемся свете и кусты, и тени от них, и сугробы слегка вроде бы покачиваются
. Но сейчас не было ракеты. Ромашкин присмотрелся. Увидел еще несколько дв
ижущихся сугробиков. «Что за черт! Неужели от ста граммов?» Он прижался к к
раю траншеи, вгляделся попристальнее и понял: немцы ползут! Крадутся, оде
тые в белые костюмы! Потому и пулеметчики у них не стреляют, и ракет нет.
Не отрывая глаз от ползущих, Ромашкин кинулся к станковому пулемету. Пер
вая мысль Ц немедленно скомандовать: «В ружье! Огонь по фашистам!» Не буд
ь он боксером, наверное, так и поступил бы. Но тренеры приучили его не подд
аваться первому впечатлению, не паниковать, спокойно разобраться в том,
что происходит. Пусть на это уйдет несколько секунд, зато потом будешь де
йствовать правильно и решительно.
Вот потому Ромашкин и не поднял тревогу сразу же. Нескольких мгновений, п
ока спешил к пулемету, ему хватило на то, чтобы сообразить: гитлеровцев не
так уж много, ползут не по всему фронту, а отдельной группой, значит, это не
общее наступление, значит, разведка или хотят снять наше боевое охранени
е перед атакой более крупных сил. А может, Новый год хотят отметить захват
ом «языка»?.. Ну, если так, то и кричать не надо. Тут следует какой-то сюрприз
им приготовить!..
Ромашкин спокойно зарядил пулемет новой лентой. Ефремову и Махоткину ск
азал:
Ц Ползут. Видите?
Пулеметчики разом прилипли животами к стене окопа.
Ц Язви их в душу! Ц выругался Махоткин. Ц Стреляйте же, товарищ лейтена
нт! Чего вы мешкаете?
Ц Подожди, Махоткин, сейчас мы их встретим, пусть подползут ближе. Следи,
Ефремов, стреляй, только если вскочат. Я людей позову.
Ромашкин подбежал к блиндажу, рванул плащ-палатку, хриплым от волнения г
олосом скомандовал:
Ц В ружье! Только тихо. Немцы ползут, человек двадцать. Наверное, разведк
а. Всем выходить пригнувшись Ц не показываться. Приготовить гранаты. Ог
онь по моей команде… Кулагин, доложи ротному по телефону, скажи, я в транше
е.
Ромашкин опять поискал и нашел на снежном поле выпуклые бугорки Ц до ни
х было еще метров шесть-десять. «С такого расстояния не кинутся. И гранаты
лежа не добросят, Ц лихорадочно думал он. Ц Надо уловить момент, когда в
рост встанут, когда ринутся к траншее. Лежачих много не набьешь».
Солдаты разбегались вправо и влево. Присаживаясь на дно траншеи, тревожн
о поглядывали на командира из-под серых ушанок, сжимая лимонки в голых ру
ках.
Увидев гранаты, Ромашкин подумал: «Когда фрицы вскочат, дорога будет каж
дая доля секунды». Шепотом приказал:
Ц Разогнуть усики на гранатах!
Тихая эта команда пошла по траншее. Солдаты передавали ее друг другу.
Ц Разогнуть усики…
Василий поглядел в тыл: не подбираются ли сзади? И опять негромко сказал, у
веренный, что его слова тут же передаст «солдатский телефон»:
Ц Внимательно следить на флангах!
Короткий говорок опять побежал от командира в противоположные концы тр
аншеи.
А призрачные фигуры в белом, чем ближе подползали, тем медленнее двигали
сь. Ромашкин от перенапряжения мысленно даже звал их: «Ну, давайте, давайт
е!.. Чего медлите?» Сердце у него стучало так громко, что невольно подумал: н
е услышали бы этого стука немцы. Стало вдруг жарко. Он расстегнул полушуб
ок.
«Перед броском вперед они должны приостановиться, подождать отставших
», Ц соображал Ромашкин и тут же увидел, как один из немцев приподнялся, п
отом разом встали остальные и покатались по глубокому снегу вперед без е
диного звука, словно ватные.
Ц Огонь! Ц заорал Ромашкин во всю грудь и метнул гранату.
Солдаты тоже вскочили со дна траншеи. Замелькали в замахе руки. Тороплив
о затараторил пулемет Ефремова. Забухали взрывы гранат. Взвизгнули, брыз
нув в стороны, осколки. Закувыркались, заметались, закричали белые фигур
ки между огненными и черными всплесками земли.
Ц Бей гадов! Ц кричал Ромашкин.
Он бросил еще одну гранату, затем вскинул автомат и стал стрелять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27