Поэтому не будет
преувеличением, если я скажу, что кампания против России была
выиграна в течение 14 дней".
Вот так быстро и просто вычеркнул нашу страну из истории - и не Геббельс в пропагандистском запале, а один из высших руководителей гитлеровских вооруженных сил, оперирующий конкретными цифрами и фактами. И он был не одинок. Гитлер тоже заявил еще 4 июля 1941 года:
"Я все время стараюсь поставить себя в положение
противника. Практически он войну уже проиграл. Хорошо, что мы
разгромили танковые и военно-воздушные силы русских в самом
начале. Русские не смогут их больше восстановить".
О том, как они просчитались и какой получили отпор, теперь хорошо известно всему миру.
Для того чтобы осуществить свои планы, гитлеровцам надо было снабжать дивизии всем необходимым. И вот тут-то очень мешала Одесса, не позволяющая хозяйничать захватчикам на южном побережье и на Черном море. А Черное море это прекрасные транспортные коммуникации для снабжения всего правого фланга германского фронта и, в частности, для осуществления планов продвижения на Кавказ.
В румынских и болгарских портах уже стояли груженные боеприпасами и другим необходимым снаряжением для гитлеровской армии суда, готовые отплыть в Одессу. Об этом Гальдер писал 15 августа:
"Войскам, действующим в районе Днепра и у Киева, требуется
в среднем 30 эшелонов в день... В первую очередь необходимо как
можно скорее доставить для 11-й и 17-й армий в Одессу и Херсон
15 тысяч тонн боеприпасов, 15 тысяч тонн продовольствия, 7
тысяч тонн горючего. Эти грузы должны быть доставлены в течение
10 дней после захвата Одессы".
Вот так: все спланировано, подсчитано, готово, только одного не хватает - не могут взять Одессу!
Против Одессы была брошена вся 4-я румынская армия, а через несколько дней здесь уже наступали 12 румынских дивизий (в том числе одна танковая) и еще семь бригад, а также части 72-й немецкой пехотной дивизии. Трехсоттысячная армия при поддержке большого количества танков и более ста самолетов рвалась к городу.
И все это против трех дивизий Приморской армии (плюс отдельные отряды моряков), понесших большие потери еще при отходе от государственной границы!
По военной теории наступающий должен иметь тройное превосходство в силах. Под Одессой противник имел гораздо большее, на некоторых участках даже десятикратное. Вот документ, свидетельствующий о признании противником неспособности взять Одессу, несмотря на свое превосходство, - это приказ Антонеску по 4-й армии, обнаруженный у убитого под Одессой офицера.
"Многие командиры сообщают мне, что наша пехота не
поднимается и не следует за командирами, как именно случилось в
11-й дивизии... Считаю виновными командиров, если они не
уничтожили на месте мерзавцев, позорящих свой народ, свои
звания и свою фамилию.
Также считаю тяжело виновными всех командиров крупных и
мелких подразделений, которые отсылают в тыл раненных в руки и
пальцы ног. За редким исключением такие раненые - самострелы, а
их нужно уничтожать на месте.
Требую от всех моральной стойкости и энергии... Вы боитесь
танков. Целые наши полки, как, например, 15-й пехотный, бежали
по 4-5 километров назад только от появления - 3-4 танков
противника... Позор такой армии, которая в четверо, впятеро
(разрядка моя. - В. К.) превосходит противника по численности,
превосходит его вооружением... и вместе с тем сдерживалась на
одном месте небольшими... советскими частями".
Август 1941 года
Танки, о которых упоминает Антонеску, были не настоящие, а местного, одесского производства. Их делали из обычных тракторов, на которые навешивали стальную обшивку, придавая им внешне форму танков. Они оказывали на противника больше, пожалуй, психологическое воздействие и не могли сделать того, что делали реальные танки в бою. Одесситы не забывали о шутках даже в трудные дни. Они назвали свое создание "танк типа НИ", что значило при расшифровке "на испуг". И эти танки действительно, участвуя в контратаках наших войск, своим грохотом, ревом моторов, лязгом плит и пластин действовали на противника устрашающе.
В одном из боев три таких самодельных танка пошли навстречу наступающей вражеской пехоте, ведя огонь из установленных на тракторах пулеметов. Пехота залегла, но вражеская артиллерия стала бить по этим танкам. Вот тут уже самодельным машинам стало худо. Одна из них была подбита и остановилась. Если бы не выручила наша пехота, экипаж мог бы попасть в плен. "Броня" танка была искорежена вмятинами от пуль и осколков, огромная пробоина зияла в борту.
Бойцы-пехотинцы качали головой и, улыбаясь, говорили отчаянному экипажу:
- Как же вы отважились на таком драндулете идти в атаку?
Лейтенант-одессит остался верен чувству юмора и в эти критические минуты. Он ответил:
- Ах, товарищи дорогие! Это же чудесная боевая машина! В другом танке снаряд внутри разорвется и тарараму там наделает боже ж ты мой! А этот фургон он так интеллигентно пронзает насквозь, что даже взрыватель не срабатывает. Меня может убить только прямым попаданием. А по теории вероятности фашисту для этого надо израсходовать больше половины своих боеприпасов, на два же таких танка у него и снарядов не хватит!
Румынское командование, гоня в бой свои войска, пыталось играть и на чувствах своих солдат, бессовестно обманывая их при этом. Однажды начальник разведки принес Петрову листовку, которая была взята у пленных румын. Читал Петров этот листок и, иронически улыбаясь, комментировал:
- Всегда, во все времена, полководцы знали цену моральному фактору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43