- Хорошо, допустим, я говорю «допустим» именно потому, что не знаю, как вы и мы это сделаем, ну пусть: сброшен Император и разнесена в клочья финансово-милитаристская машина. Я не буду распространяться о том, что после этого здесь моментально окажутся браши, дело не в этом. Как изменить самого человека? - Лумис вдохнул свежего воздуха, и речь его полилась с новой силой: - Все эти «антиритеры» и «потрясатели» сами же передерутся между собой, придя к власти. А головорезы Битса-Го, их ведь более миллиона. Их не переделаешь и не привлечешь в союзники, придется их уничтожить, истребить физически. И садистов «патриотической полиции» или профессиональных убийц из «черного шлема» тоже не перевоспитаешь. Так? Может, уедем куда-нибудь подальше, доживем свой век спокойно, без всякой политики, а? Пока это не предложение, Магриита, просто размышления вслух.
- Даже жаль, Лумис, а то я уж губы раскатала. Послушай, ты ведь знаешь, что ни черта это все не так. Тот, кого давят сапогом, должен сопротивляться, потому что те, кто давит, наслаждаются именно самим процессом давления и доставлением боли, дальние цели у них тоже, конечно, есть, но и процесс достижения интересен. Ты знаешь наши силы примерно так как я, и, разумеется, имеешь представление о наших возможностях. В курсе ли ты, что сейчас усиленно прорабатывается вопрос координации действий всех партий и организаций оппозиции? Это будет крупная сила. У нас появится шанс. Ну, а с точки зрения личных мотивов: я никогда не брошу, клянусь А насчет спокойной жизни это мы с тобой уже пробовали. Никого мы не трогали, даже больше, ты сам был «черным шлемом», а нас все равно достали. Так устроен этот поганый мир, и поэтому мне иногда хочется его взорвать.
Они оба замолчали, не получился этот разговор, слишком много за ним стояло, чрезмерно много и для каждого, и для обоих вместе. А вокруг красивые цветочки с экваториального материка охотились за жуками.
ИСТОРИЧЕСКИЙ СРЕЗ ПО ЖИВОМУ
Девять циклов. Новый слой бутерброда. Очень сухой, не поломайте зубы
Лумис в охране: игломет наперевес, предохранители сняты, обойма ядовитая, каска надвинута поглубже, хотя жарко, но тень козырька маскирует верх лица, а ниже уже защитное забрало-намордник: и никто не прочитает твое нутро, у тебя его нет.
От криков и плача детей можно свихнуться. Возможно, его мозг уже произвел с ним такой кувырок. Те, кто еще не устал, орут: впечатление слабое - приелось. Хуже с теми, кто тихонько всхлипывает, что-то бормочет невнятно, присел в сторонке: лучше не смотреть - легче выбивать признание у десяти брашей одновременно, чем смотреть и слушать. Детей много, человек двести. Возраст в основном до двух циклов, некоторые, наверное, еще разговаривать толком не умеют, а не то что понимать. Лумис сам не понимает, просто несет охрану. Врачей человек десять, какие-то маленькие кабинки, приборы - переносные и большие громоздкие, но тоже с лямками для переноски двумя солдатами. Медики явно не справляются - запарка. Врачи обмениваются карточками с бездной цифр, что-то метят ручками, кивают, смотрят отрешенно. У них тоже не лица - маски. Женщины-медики подводят детишек. Ощущение, что выдергивают из толпы без всякого плана. Иногда врачи встают, поворачивают маленькие тела спиной, часто кладут на столы, поднимают ножки, рассматривают половые органы, дети плачут, боятся. Не слышно никаких шуток-прибауток, все серьезно, по возможности молча. Здесь совершается отбор .
Кроме детей и военных медиков, больше никого нет, но игломет на взводе - таково указание.
Если даже не знать цели проводимого действа, наблюдать такое несколько дней кряду... Он наблюдает - это самая тяжелая караульная служба в его жизни. Их подразделению не повезло. «Патриотическая полиция» еще покуда экзотическая новинка - не успевают они везде. Вот и приходится Лумису делать их работу. А поток детишек идет и идет - неиссякающая река.
Отбор жесткий. Лумис не понимает таинственных знаков в бирках на шеях детей и не ведает, кого из них куда. Он просто знает, что не прошедшие отбор - ликвидируются. Официально - «очистка района эпидемии» или же «обеззараживание».
На третий день он решается спросить у врача, который отходит в сторонку покурить. Руки у медика в чернилах - дрожат.
-Господин доктор, вы правда никогда не ошибаетесь? Метите только неизлечимо больных?
Врач смотрит на Лумиса снизу, как на ожившую статую. Неожиданно губы его кривит нервная ехидная улыбочка. Свет потустороннего, верховного знания на мгновение прорывается наружу.
-Черт-те кого присылают охранять, ударь мне по башке Мятая луна, если не прав! Бараны вы, бараны. - Он отбрасывает недокуренную самозажигалку. - Ты об эпидемии, что ли, солдат? Не бери в голову, как пришла, так и ушла. А если честно - никакой эпидемии и не было. Спи спокойно.
Лумис стоит, проглотивши лом.
А ночью лезвие истины протыкает ему сердце.
ОПЯТЬ ГОРОДА
Вообще, несмотря на вызывающую роскошь города-курорта, города-порта Горманту, несмотря на быстрое привыкание ко всем этим длиннющим эскалаторам, стеклянным куполам, гигантским пляжам, всем этим выпячиваемым пышностям архитектурных и технических излишеств, так не вяжущихся с отсталостью и разоренностью других провинций Империи, даже здесь, если присмотреться повнимательней, чувствовалась неотпускаюшая хватка спецслужб. То вырисовывался медленно едущий электромобиль с торчащим из окна раструбом-звукоуловителем, и приходилось спешно изобретать обыденную тему для разговора, что-то про вкусные бифштексы или макароны в криц-соусе, и глупо пялиться друг на друга, а потом осматриваться, будто ненароком, ища новых соглядатаев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26