Дождавшись, пока они поднимутся по трапу в самолет, помахав вслед стартовавшему лайнеру, Слейд уехал.
- Вот и ещё одна взлетная полоса позади, - сказала Ольга, когда самолет набирал высоту. - Знаешь, а я уже скучаю по мистеру Слейду и его дому. Как жаль, что мы никогда не сможем его навещать...
- Никогда не говори "никогда", - буркнул Борис.
В Москве стояла жара. Прямо в аэропорту Борис обменял пятьсот долларов, коими их снабдил Слейд, на рубли, сохранив только часть заокеанских денег для расплаты с извозчиком. В машине он назвал адрес Антона Калужского.
- Нам нужно избавиться от документов, - шепнула девушка.
- А, да... - Борис попросил водителя остановиться, углубился в перелесок и сжег фальшивки.
Антон оказался дома. Он посмотрел на Иллерецкую и Градова так, что лишь не буркнул "век бы вас не видать".
- Я думал, все вопросы решены, - проговорил он.
- Все, да не все, - ответил Борис, проходя в комнату. - Понимаете, Антон, кое-что мы узнали от господина Левандовского. Он передал вашему отцу научные заметки... Они очень важны для...
- Хоть для оформления пропуска в рай, - отрезал Антон. - Я не позволю вам рыться в бумагах отца.
- Пропуск в рай? - Борис колюче улыбнулся. - Насчет рая не знаю, но если мы не найдем этих заметок, нам вполне могут выписать пропуск в ад.
- Даже так?
- Именно так. Вы помните тех парней с дачи. Они не любят шутить.
Антон уселся на диван, покосился на Градова.
- Это как-то связано с... их требованиями?
- Как вам сказать, - уклончиво произнес Борис. - Уверяю вас, тут нет ничего такого, что нанесло бы вам ущерб. А нам эти бумаги могут спасти жизнь.
- Они настолько ценны?
- И да, и нет. Да, если использовать их по назначению. Но это очень опасно, поэтому использованы они не будут.
- Не понимаю, - вздохнул Антон. - Не понимаю и не хочу понимать... Не хочу иметь с этим ничего общего. Для меня все бумаги - только память об отце. Я бы не продал ни одной бумажки и за миллион, но вы такое говорите... Если вы найдете бумаги, вы исчезнете из моей квартиры навсегда?
- Да! - неожиданно зло бросила Иллерецкая. - И если не найдем, тоже исчезнем навсегда. Но не только из вашей квартиры.
- Ищите, - сдался Антон. - В кабинете отца целый шкаф набит папками и тетрадями.
Он провел их в кабинет, показал шкаф, а сам удалился на кухню, где принялся подчеркнуто громко греметь посудой.
Борис и Ольга приступили к поискам. Они быстро научились отличать округлый почерк профессора и не тратили времени на изучение написанного им от начала и до конца. Их внимание сосредоточивалось на других почерках.
К исходу второго часа поисков Борис наткнулся на папку, содержимое которой показалось ему знакомым.
- Смотри, - он протянул папку Ольге. - "Воистину, ты восстанешь из забвения смерти"... То, что было в файле!
- А вот иероглифы, - Иллерецкая перелистала бумаги. - Да, похоже, нашли...
- Антон! - позвал Градов.
Калужский вошел в кабинет со стаканом чая в руках.
- Да?
- Вот папка Левандовского. Здесь же и записи вашего отца, его завершение этой работы. Бумаги Левандовского вам, понятно, ни к чему, но если вы не возражаете, мы заберем и...
- Что уж теперь возражать, - Антон махнул рукой и поморщился - его рана ещё болела. - Берите, и желаю вам удачи...
- Куда теперь? - спросила Ольга на улице. Папка лежала в сумке Бориса, между дискографией "Лед Зеппелин" и электробритвой.
- Я бы сразу двинул на виллу Бека, дорогу я запомнил. Но тебе туда никак нельзя.
- Борис, я...
- Стоп! Кто обещал слушаться? Переговоры с самим Беком - это одно дело, но любимая манера его ребят - сначала стрелять... Пошли к Мезенцеву. Вряд ли теперь они следят за его квартирой.
- Но нам и надо встретиться с ними.
- Не нам, а мне. И не с ними, а лично с Беком.
- Если ты прав насчет слежки, - сказала Ольга, - можно отправиться и к тебе домой. Логика та же самая.
- Нет, ко мне повременим. Все-таки...
- А ко мне?
- Тоже не надо. Не идет у меня из головы предупреждение Слейда о том "кроте"... Пока я не разобрался во всех этих хитростях и премудростях мадридского двора, лучше не высовываться.
На такси они доехали до дома Мезенцева. Борис позвонил, и дверь после осторожного вопроса открыл сам Андрей. Он смотрел на Бориса как на выходца с того света. Пауза затягивалась. Андрей взглянул на Олю, потом снова на Бориса - можно ли при ней говорить? - и Градов едва заметно кивнул.
- Ну, ты силен, - вымолвил наконец Андрей. - Разве я не просил тебя разбираться тихо, а трупы упаковывать аккуратно? Зачем гранатами-то? Устроил в моей квартире мясокомбинат...
- Впустил бы странников, - жалобно проканючил Борис.
- Да входите, чего там, - Мезенцев посторонился. - Сегодня войны не предвидится?
- Да кто её знает, - усмехнулся Борис. - А это Оля.
- Очень приятно. Оля, вы из какой мафии, хорошей или плохой?
- Все зависит от точки зрения, - объяснил Борис, оглядывая гостиную. Ой, мама мия...
Комната напоминала пещеру троглодита. Ни одного неповрежденного предмета мебели, не говоря об аппаратуре, от которой остались какие-то обгоревшие каркасы. Пробитая пулями дверь, выщербленные стены... Оконные стекла Мезенцев вставил, но на этом, очевидно, его финансы иссякли.
- Вот тебе и "мама мия", - Андрей достал сигареты. - Меня выдернули из отпуска, я мчусь сюда... Страшное дело! Милиция сутками не вылезала. Что да как... Не знаю, и точка. Тебя я не выдал.
- Спасибо. А это, - Борис кивнул на сюрреалистические обломки, хранишь на память?
- На какую память! - возмутился Мезенцев. - Это моя обстановка, не видишь?
- А... Именинный пирог, клюква в сахаре... Кстати, накорми нас, а потом я съезжу кое-куда. Если вернусь, посмотрим, чем тебе помочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119