Давыдов очнулся лишь в тот момент, когда рядом, буквально метрах в десяти от него, приглушенно хлопнула дверка машины, затем похожий звук повторился еще несколько раз, и вдруг...
Он услышал голос:
– Дэньги привез?
Слух резануло кавказским акцентом, словно ножом.
Мышцы мгновенно окаменели, по телу вкрадчивой дрожью прокатилось задремавшее до поры безумие...
Как будто долгий, полный безвыходных мытарств день подспудно готовил его психику к мгновенному срыву...
Мышечный спазм прошел так же быстро, как возник, а тело уже жило своей, неподконтрольной разуму жизнью, – он машинально и беззвучно сполз с наклонной бетонной плиты, присел на корточки и...
Рука ощущала сосущую пустоту там, где привыкла осязать успокаивающий вес автомата. «Дома... Я дома... В Питере...»
Бесполезно.
Он едва ли слышал, что пробормотал в ответ на заданный вопрос невидимый ему участник встречи, как слух опять резанул этот голос:
– Зачэм тогда позвонил? Чэго лопочэшь, свинья? – Эти слова сопроводил глухой удар, болезненный вскрик и характерный щелчок взводимого пистолетного затвора.
– Эй, погоди, Исмаил, это я звонил тебе на трубу! – раздался еще один голос.
– Меня подставить хотели? МЭНЯ?
– Да подожди, урод! С тобой говорить по-человечески можно или нет?
– Нэт! Я говорю – нэси дэньги, значит, нэси, или я буду на куски рэзать. Как вы своих свинэй рэжэтэ!..
– Ты что, обурел? Это ты мне говоришь?
– Тэбэ!..
– Я стрелу забил, чтобы договориться по-хорошему. Ты, видно, этого не понял. Твои проблемы, Исмаил.
В ответ раздалось лишь яростное, нечленораздельное мычание, затем оглушительно хлопнул одиночный выстрел из пистолета, вслед которому раздался истошный крик...
...Сергей не владел собой уже секунд тридцать.
За это время он успел обогнуть бетонную плиту и появился на мизансцене событий в тот миг, когда сгущающиеся сумерки резанула короткая автоматная очередь.
В голове помутилось. Он не мог до конца поверить, что слышит и видит происходящее. Сознание протестовало, пытаясь заорать: «Это не Кавказ!..»
Да, это был не Кавказ. Это Питер, его родной город, практически – сердце России, но и тут слышен ненавистный акцент, а тьму рвут вспышки выстрелов. Значит, война добралась и сюда, а быть может, пришла отсюда. Сергею в тот миг было не до рассуждений...
Прошло слишком мало времени с того момента, как он в последний раз нажимал на курок, удерживая в прицеле человеческую фигуру. Его рассудок и душа все еще пребывали там, в страшных кровавых буднях, поэтому он не задумывался над собственными действиями, совершая их скорее машинально, чем осознанно.
Короткий прут ржавой арматуры, подобранный с земли, успокоил ладонь, пальцы до боли впились в холодный шершавый металл, впитывая его вес, он присел, ощущая, как струится по жилам кровь, и, когда в метре от него из сгущающихся сумерек вынырнула фигура с «АКСУ», Давыдов ударил, распластавшись в коротком стремительном рывке.
Ржавая сталь с хрустом пробила горло, выдавив булькающий сипящий вздох, а он уже вырвал оружие из обмякших рук, но тела не отпустил, крутанул его, прикрываясь агонизирующим чеченцем, будто щитом, и, мгновенно сориентировавшись на небольшом пятачке, ограниченном бамперами трех иномарок, дал две короткие, прицельные очереди – одну в Исмаила, пытавшегося сесть в машину, а вторую в его подручного, который держал на прицеле четверых застывших как вкопанные молодых парней.

* * *

Когда отгремел последний выстрел, вокруг воцарилась оглушительная ненатуральная тишина, будто весь мир вдруг накрыло темным безмолвным саваном вечного покоя, но длилось это совсем недолго – со стороны расположенной неподалеку «зоны» донесся надсадный звук ревуна, которому вдруг начал вторить назойливый ритмичный вой сработавшей тревожной сигнализации периметра.
«Ночь-12»* «Ночь-12» – система тревожной сигнализации, применяющаяся для охраны периметра исправительно-трудовых учреждений.

завывала на всю округу, и Сергей, непривычный к подобным проявлениям активности, на миг растерялся, оттолкнув от себя мертвое, переставшее дергаться тело.
– Блин... Исмаила уложил... Твою мать, нам же теперь все, задница!..
Давыдов обернулся на голос.
В метре от него стоял рослый парень. Одет он был как-то странно, будто в театр собрался или на похороны – все строгое, черное, деловое, только золотая цепь в полпальца толщиной тускло отблескивает на шее...
– Это они пусть задницы готовят, – хрипло обронил Сергей, не опуская автомата.
– Откуда ты взялся на мою голову, стрелок?
– Сидел я тут... курил.
Тот хотел сказать что-то резкое, но, взглянув в лицо Давыдова, вдруг осекся:
– Ты что, братан... из Чечни?
– Три дня как вернулся, – ответил Сергей, ощущая, что на смену возбуждению вдруг накатила свинцовая усталость.
– Ладно. Уходим отсюда. Рядом зона, слышишь, сигнализация воет? Сейчас они ВРП* ВРП – временный розыскной пост. Обычно выставляется на дорогах, при возникновении чрезвычайных ситуаций.

расставлять начнут, тогда хрен вырвешься, это не менты, а срочники, им все по барабану... Давай в машину, стрелок, там разберемся... Может, ты и хорошее дело сделал, но вот отвечать за него придется...

Ответили.
После этого Серж и получил свою кличку – Смерть, но вырваться по факту «отдачи долгов» уже не смог, да и не хотел в тот момент... разум надолго застило кровью, ощущения были уже не те, все выглядело жестче, страшнее, чем там, потому что происходило это дома, на тех самых питерских окраинах, где он рос, бегал еще мальчишкой...

* * *

– Приподнялся, говоришь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19