Она смотрела куда-то чуть выше моей головы, на что-то, чего я не видела.– Прости, меня, Кэтрин, – шепнула я.– Обри может стереть у нее память об этой ночи. Она просто будет думать, что слишком много выпила. Но это не исправит сделанного.– Я знаю. Единственное, что может разрушить власть Обри над ней, – это его смерть.– Раньше она обратится в прах в своей могиле!Я уставилась на него, на кровавое пятно на груди. И улыбнулась очень продуманной улыбкой.– Эта царапина – везение, и больше ничего.– Не становись слишком самоуверенной, – сказал Обри.Самоуверенной. Хорошо сказано. Я еле удержалась от смеха.– Я поняла угрозу, Жан-Клод. Либо я делаю то, что вы хотите, либо Обри закончит с Кэтрин то, что начал.– Вы очень верно схватили ситуацию, ma petite.– Перестаньте меня так называть! Что вы конкретно хотите?– Я думаю, Вилли Мак-Кой вам сказал, чего мы хотим.– Вы хотите, чтобы я расследовала убийства вампиров?– Совершенно точно.– Это, – я махнула рукой в сторону пустого лица Кэтрин, – вряд ли было необходимо. Вы могли меня пытать, угрожать моей жизни, предложить больше денег. Вы много чего могли сделать вместо этого.Он улыбнулся, не разжимая губ.– И на это ушло бы время. И позвольте мне быть откровенным, после всего вы бы все равно отказались.– Может быть.– А так у вас нет выбора.В его словах был смысл.– О'кей, я займусь этим делом. Вы довольны?– Вполне, – сказал Жан-Клод. – Что будем делать с вашей подругой?– Отправьте ее домой в такси. И мне нужны гарантии, что этот длинный клык ее не убьет в любом случае.Обри рассмеялся – густой звук, оборвавшийся истерическим шипением. Он согнулся пополам от хохота.– Длинный клык. Мне нравится.Жан-Клод глянул на хохочущего вампира и заявил:– Я даю вам слово, что она не пострадает, если вы нам поможете.– Не обижайтесь, но этого недостаточно.– Вы сомневаетесь в моем слове?Голос его заворчал низко и жарко от гнева.– Нет, но поводок Обри не у вас в руках. Если он не отвечает перед вами, вы его поведение гарантировать не можете.Смех Обри затих в отрывистом хихиканье. Ни когда не слышала, как вампир хихикает. Не самый приятный звук. Смех затих, и Обри выпрямился.– Мой поводок никто не держит, девушка. Я сам – мастер.– Ну, не надо преувеличивать. Тебе больше пятисот лет, и если бы ты был мастером, на сцене ты бы со мной разобрался сразу. Поскольку вышло, – я повернула руки ладонями вверх, – что ты этого не сделал, это значит, что ты очень стар, но ты не мастер, и потому себе не хозяин.Он зарычал горловым звуком, лицо его потемнело от гнева.– Да как ты смеешь?– Подумай, Обри, она оценила твой возраст с точностью до пятидесяти лет. Ты не мастер вампиров, и она это знала. Она нам нужна.– Ее надо научить скромности.Он шагнул ко мне, напрягаясь от гнева, и кулаки его сжимались и разжимались в пустом воздухе.Жан-Клод встал между нами.– Николаос ожидает, что мы привезем ее в целости и сохранности.Обри остановился, зарычал, челюсти его щелкнули в воздухе. Зубы лязгнули с глухим злобным звуком.Они глядели друг другу в глаза. Их воли вились в воздухе далеким ветром. От него покалывало затылок и вставали дыбом волосы. Первым отвернулся Обри, сердито моргнув. – Я не буду предаваться гневу, мой мастер.Он подчеркнул слово “мой”, давая понять, что Жан-Клод не “его” мастер.Я дважды сглотнула слюну, и этот звук показался мне громким. Если они просто хотели меня напугать, то работу проделали отлично.– Кто это – Николаос?Жан-Клод повернулся ко мне, и лицо его было спокойно и красиво.– Не нам отвечать на этот вопрос.– Что это должно значить?Он улыбнулся, тщательно изгибая губы так, чтобы не показать клыки.– Давайте посадим вашу подругу в такси подальше от греха.– А что с Моникой?Здесь он улыбнулся, показав клыки. Мои слова его искренне позабавили.– Вы волнуетесь за ее безопасность?Тут мне стукнуло – этот неожиданный девичник, на котором были только мы трое.– Она должна была заманить сюда меня и Кэтрин!Он кивнул – опустил и поднял голову.Я хотела пойти обратно и дать ей в морду. И чем больше я об этом думала, тем эта мысль мне больше нравилась. И тут как по волшебству она вошла в разрез занавеса. Я улыбнулась ей, и мне было хорошо.Она застыла в нерешительности, глядя то на меня, то на Жан-Клода.– Все идет по плану?Я шагнула к ней, Жан-Клод схватил меня за руку.– Не трогайте ее, Анита. Она под нашей защитой.– Клянусь вам, сегодня я ее пальцем не трону. Я только хочу ей кое-что сказать.Он отпустил мою руку – медленно, будто не знал, стоит ли это делать. Я подошла к Монике вплотную, чуть не касаясь ее, и прошептала прямо ей в лицо:– Если что-нибудь случится с Кэтрин, я увижу твою смерть.Она криво улыбнулась, уверенная в своих защитниках.– Они вернут меня обратно как одну из них.Я почувствовала, как качнулась моя голова – чуть влево, чуть вправо, медленным точным движением.– Я вырежу тебе сердце. – Я все еще улыбалась, наверное, просто не могла остановиться. – Потом я его сожгу и выброшу пепел в реку. Ты меня поняла?У нее дернулось горло вверх-вниз. Кварцевый загар приобрел слегка зеленый оттенок. Она кивнула, глядя на меня, как на страшилище.Я думаю, она мне поверила. Правильно сделала. Терпеть не могу зря тратить хорошие угрозы. 8 Я смотрела, как такси Кэтрин сворачивает за угол.Она не повернулась, не помахала, ничего не сказала. Завтра она проснется со смутными воспоминаниями, как повеселилась с подружками.Хотелось бы мне думать, что она вне опасности, но это был бы самообман. В воздухе густо пахло дождем. Уличные фонари блестели на тротуаре. Воздух так тяжел, что дышать, казалось, было невозможно. Лето в Сент-Луисе. Отличное время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14