— Ну и горазды же они жрать, — как ни в чем не бывало сказал он.
Будда широко улыбнулся, обнял Фила за шею и хорошенько его встряхнул.
Я огляделся в поисках телефона, но он, видимо, остался в гостиной. Встав, я пошел позвонить Саркисяну. Генриетта, видимо, умирала со скуки у себя за столом — услышав мой голос, она явно обрадовалась. Я сразу понял, что Дуга нет в радиусе нескольких сотен километров.
— Он вернется через неделю, — сказала секретарша.
— Ну, к этому времени я и сам вернусь. Спасибо. Я вернулся в сад. Фил сидел на корточках перед дядей.
— … ну и четыре тормозных парашюта! Папа, если он в хорошей форме, может с их помощью развернуться на сорока метрах. На скорости сто пятьдесят — сто восемьдесят! Этот «бастаад»…
Я погрозил ему пальцем.
— Зачем ты опять врешь? — Я сел рядом с Пимой, а потом лег, положив голову ей на колени. — Парашютов только два…
Фил опустил глаза, а Будда смотрел на него, раскрыв рот.
— Так вот ты как? Меня? Меня дураком выставил??? Пима рассмеялась. Моя голова затряслась в такт ее смеху.
— На этом дали себя надуть уже семнадцать тысяч человек, — сказала Пима.
— А ты нас всегда деку… деконспирируешь! — заорал Фил. Он вскочил и пробежал перед Буддой, наступив ему на руку. — Извини! — крикнул он на бегу, прежде чем Будда успел вскрикнуть от боли, и скрылся в гуще кустов.
— Черт побери, вот щенок!.. — сказал Будда, глядя на еще покачивающиеся ветви карликовых деревьев. — Дурака из меня делает… И ведь разозлиться даже не могу. — В его голосе прозвучало не то удивление, не то гордость.
— И как раз это хуже всего, — подытожила Пима.
— Эх! — Я поудобнее положил голову. — Я так думаю, что самое худшее еще впереди.
Сказав это, я невольно улыбнулся, и, наверное, поэтому Пима пожала плечами. Но я и на самом деле так думал.
3
Я без труда протащил контрабандой «биффакс», разобранный на части и засунутый в «антикварную» оловянную рамку с семейной фотографией, — уж очень не люблю объясняться с каждым придурком из-за наличия у меня оружия в самолете. Мне удалось продремать весь полет, но на этом везение закончилось. В Саксон-Хилл шел проливной дождь, при посадке казалось, будто мы не в самолете, а в подводной лодке, и никому не ведомо, почему он вообще удачно приземлился. Зато у таксистов не было отбоя от клиентов, очередь промокших пассажиров тянулась бесконечно, словно обещания президента. У меня пропала энергия и всяческое желание что-либо делать, у Будды же — нет. Он нашел какого-то парня, который за несколько баксов встал в очередь, а мы уселись за столиком в баре. Крышка стола впитала в себя всю влагу от миллионов мокрых донышек, к тому же какой-то болван кончиком сигареты выжег на ней подробную и точную информацию об образе поведения некоей Милли Стэнфорд из Саскачевана. Судя по длине надписи, он выкурил здесь несколько десятков пачек сигарет. Второй вывод, который можно было сделать из объема текста, заключался в том, что здешний обслуживающий персонал не уделяет достаточного внимания посетителям. Или же он как раз в это время в полном составе развлекался с Милли Стэнфорд.
— Ну, говори наконец, что мы должны здесь искать? — спросил я, поглаживая край стакана указательным пальцем.
— Если все будет нормально… Здесь живет Юр Хоб-бер, который должен знать, где можно найти Джереми Красински. Второе имя у него Уильям, впрочем, это, наверное, неважно. Именно он мне и нужен.
— Красински? — Я немного подумал. — Не знаю такого…
— Совсем сдурел? Ты думаешь, что знаешь всех бандитов в этой стране?
— Нет, но было бы прекрасно, если бы это было так. — Я стукнул краем стакана о его стакан с соком. — Шучу, просто пытаюсь поправить свое настроение. — Я огляделся по сторонам. — Смотри, бабы тут совсем свихнулись — им кажется, будто именно в этом городе изобрели белую губную помаду. Чувствуешь себя как во второразрядном морге. И еще эти подкрашенные уши, некоторые выглядят так, словно их держал за уши перетрудившийся художник. — Я сделал глоток за здравие собственного чувства юмора. — Иногда мне кажется, что решение о ликвидации ядерных арсеналов было как минимум поспешным. Здорово было бы влупить по этому городу из ракетной установки, а?
Будда вежливо улыбнулся. Он явно не разделял моего своеобразного настроения, занятый психологической подготовкой к тяжелой работе.
— Может, потом, если у нас ничего не выйдет. У тебя же найдется какая-нибудь бомбочка в «бастааде»…
— Я… — В дверях появился наш парень из очереди; я поднял руку и кивнул. — Идем, подумаем по дороге, что делать с этим забытым Богом городишком…
В такси было сухо. Водитель не утомлял разговорами. Услышав адрес, он кивнул, а затем работал только руками. Голос его мы услышали лишь тогда, когда подъехали к жуткого вида шестиэтажному зданию длиной, наверное, в полкилометра.
— Самое длинное жилое здание в Америке.
В его голосе не было гордости, но он все равно меня
«разозлил. — Не беспокойся, в других городах тоже хватает кретинов… — Я протянул ему десятку и выбрался из машины.
— Сукин сын! — рявкнул он мне вслед.
«Я наклонился к еще приоткрытой дверце: — А я-то думал, здесь изъясняются исключительно языком Шекспира.
Он со всей силы хлопнул дверцей; я отошел на шаг, вызывающе улыбнулся и, не глядя, отдал сумку Будде. Водитель выдал какое-то замысловатое ругательство, блеснули белые зубы и мокрый блестящий язык, но ни на что большее он не решился и отыгрался на собственном двигателе.
— Вредный тип, — послышалось сбоку. Я протянул руку и забрал сумку. — Хорошо хоть, дождь кончился.
Я посмотрел вверх. Действительно — я зря ругался с таксистом, дождь прекратился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119