Плача от смеха, я велел отвезти нас к какому-нибудь магазину одежды («Сухой одежды», — уточнил Будда), все так же рыдая, сделал покупки и, уже лишь слегка постанывая, переоделся в кабинке, слыша за стеной хохот Будды. Лишь за бурбоном идиотский смех меня оставил, но причиной тому был не столько вкус напитка, сколько его цена. Я еще некоторое время тихо посмеивался — мне не хотелось, чтобы «хвост», появившийся у нас именно в этом баре, понял, что я узнал его лицо, которое видел в преследовавшем нас вчера автомобиле. Из его присутствия следовало несколько выводов, и первым из них было то, что Взятка непонятно почему не отказался от своих намерений. Я не слишком его любил, но ценил профессионализм, и поэтому стоило подумать над причиной его настойчивости. Будду я посвящать в свои мысли не стал, а выйдя из бара под старательно просушивавшее улицы солнце, решил отложить размышления на потом.
Прокат трейлеров Майкла Блэкбреда был закрыт, листок на воротах извещал о том, что заведение откроется вновь только завтра. Мы перелезли через забор и обследовали площадку. На ней не было ничего подозрительного, кроме автомобиля, который въехал на насыпь, ведушую на автостраду, и вопреки всем правилам стоял на ней уже несколько минут. Похоже было также, что водитель умер от страха перед дорожной полицией. Я притворился, будто не вижу «хвоста», а Будда действительно ничего не заметил — он с сосредоточенным видом бродил по площадке, словно ожидая найти в одном из прицепов обезглавленное тело, а может быть, свежий след или кусок дымящейся пиццы. Чтобы его не разочаровывать, я тоже расхаживал по четырем пар-ковочным дорожкам, заглядывал в окна новых — ближе всего к воротам — старых и совсем древних прицепов, без особого результата дергал за ручки и, встречая в очередной раз Будду, пожимал плечами. Он сдался через сорок минут, когда даже «хвост» давно скрылся с наших глаз. Мы вернулись в центр; Будда мрачно ругался, я же размышлял над настойчивостью Взятки и ее причинами, затем мы сняли два номера в отеле «Ту Корнере». После обеда Будда куда-то смылся, а я провел остаток дня и начало вечера, лениво потягивая слабоалкогольные коктейли, просматривая старые фильмы и усиленно работая мозгами. Спать я лег рано, и сны мне снились почему-то черно-белые и местами даже приятные.
4
Я закончил бриться и собирался принять ванну, даже начал смывать с ее стенок дезинфицирующую пленку, как вдруг среди лениво бродивших в моей голове утренних мыслей: «О! Зеваю… Гладко выбритый, без мешков под глазами. Пима удивится…» — неожиданно пробилась в первые ряды одна, заставившая меня застыть неподвижно.
— Боже мой… — вслух сказал я.
Не успел еще душ упасть на дно ванны, как я был уже в комнате. Поспешно одевшись, я выдернул из рамки «биффакс», едва ее не сломав, и, не застегнув до конца рубашку, выбежал из номера. Я со всей силы пнул в дверь номера Будды, запихивая пистолет в карман, а рубашку за брючный ремень. Будда открыл в той момент, когда я отскакивал от двери, еще не решив окончательно, что делать — выбить ее одним ударом или бежать к лифту. Он был уже причесан, и это единственное, что могло бы сказать о его готовности куда-то идти.
— На болтовню нет времени, — быстро заговорил я. — Я бегу за такси, если успеешь, найдешь меня внизу, если нет… — Я поколебался. Если моя мысль была верна, приплетать Будду к убийству не имело никакого смысла. — Если меня не будет два часа, расплатись и перебирайся в другой отель, оставив сообщение на пароль «99»…
Я побежал к лифту, не дожидаясь вопросов, но вопросов у него, видимо, не было, поскольку минуту спустя он был уже внизу, и как раз подъехало свободное такси, причем шофер вел машину так, словно она была из чешского хрусталя.
— Ну, что случилось?
— Слушай, друг!.. — Я наклонился к водителю. — Подними стекло и послушай хороший громкий джаз, ладно? — Повернувшись к Будде, я подождал, пока стеклянная перегородка глухо ударится о крышу машины. — Вчера, когда мы были на той площадке, кто-то за нами следил. — Будда дважды открыл и закрыл рот, словно рыба. — Неважно, что ты этого не заметил. Думаю, это кто-то из людей того копа, у которого мы были вче… позавчера. То есть я уверен, что это один из тех, кто гонялся за нами по городу. — Я достал сигареты и закурил. — Но сегодня мне пришло в голову, что я вовсе не могу быть уверен, что знаю, кто именно нас преследует. А если так, то… Черт возьми, почему я не подумал об этом вчера? Почему не спросил…
Будда схватил меня за плечо и сильно встряхнул.
— Почему ты мне не сказал, что кто-то сел нам на хвост? — заорал он.
Мне вдруг стало жарко. Я резко освободился от вцепившейся в меня руки, едва не порвав на себе рубашку. Будь у меня больше места и времени, я бы дал ему в морду так, что звук удара слышался бы во всем Сак-сон-Хилле.
— Во-первых… — У меня стучало в висках, а слова вырывались с трудом, какого я мог бы пожелать некоторым популярным певцам. — … Не хватайся так за меня, хорошо? Во-вторых, я ничего тебе не сказал, поскольку вообще ничего не говорил, в-третьих — я никогда ничего не говорю, если не хочу, а в-четвертых — я не видел смысла говорить тебе про тот «хвост». А теперь к тому же не вижу смысла говорить тебе о таких вещах и в будущем.
Несколько мгновений он смотрел на меня таким взглядом, каким брат не должен смотреть на брата, сын на отца, даже отец на судебного исполнителя — более того, даже либеральный эстет не должен так смотреть на здание магистрата в Далласе. Жара в голове спала, пульс в висках утих… Я отвернулся, давая время остыть и ему, и занялся сигаретой. Мы проехали около двух километров, то есть прошло пять минут, прежде чем Будда кашлянул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119