— С этого момента вас зовут Ари Зона Стейтс.
— Нет. Я отказываюсь, — простонал я. — Вы издеваетесь…
— Упаси боже! — Он коротко рассмеялся. — Парня действительно так зовут, папаша был патриотом своего штата, просто обожал его, понимаете?
— И вы не можете найти человека, которого зовут как героя развлекательной программы для кретинов? Что же у вас за полиция?
— Ой, смотрите, объявлю розыск по всей стране, — погрозил он мне пальцем. — А заодно, Ари, что касается вашей биографии… Нет, не могу… — Он заржал во весь голос. Я изобразил на лице злость, не слишком сильную, просто чтобы доставить ему немного радости. — Извините… — Он утер блестящие от слез глаза; в этом жесте больше было игры, чем действительной необходимости, но я вполне мог понять, что в скучной жизни полицейского так редко находится место здоровому смеху. — У мистера Гамильтона имя не столь оригинальное… — Кто-то за экраном услужливо захохотал, Крабин изо всех сил пытался подавить смех, и это ему почти удалось, но он все же фыркнул носом, едва не залив подбородок соплями. Схватившись за нос двумя пальцами, он провел рукой вниз. Неожиданно ему расхотелось смеяться, и он посмотрел куда-то в сторону — то ли укрощал взглядом смешливого подчиненного, то ли заглядывал в свои записи. — Э-э… Мистер Гамильтон может временно взять себе имя… Кстати, оказалось, что легче было бы найти женское… А, неважно. У меня для вас маленький шантаж. Подойдет? — Будда посмотрел через плечо на меня, я отвернулся, ища пепельницу. — Человек довольно молодой, придется вам свалить вину на тяжелую жизнь.
Я толкнул Будду в плечо. Он встал со стула, я сел и наклонился к экрану.
— Мы очень вам благодарны, я серьезно.
— Пригодится?
— Без этого мы не можем двинуться с места.
— Ну и хорошо. — Он набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул, надувая щеки. — Если что… — Он состроил физиономию, заменявшую конец фразы. — Полные данные уже у вас в компе. До свидания. — Однако он не исчезал с экрана, а в интонации последних слов явно звучал вопрос. Видимо, он хотел услышать от меня больше подробностей, но такого я никогда себе не позволяю. Крабин перестал строить иллюзии и кивнул. — Удачи.
Он исчез. Я смотрел в темный экран, в котором отражалось мое напряженное лицо, выражение которого трудно было бы описать словом «симпатичное». Я начал размышлять, почему у меня сейчас именно такая физиономия, но ничего мне в голову не приходило.
На фоне моей головы виднелось светлое пятно поменьше — лицо Будды. Насколько я мог заметить, он тоже не слишком радовался жизни. Я повернулся. Он выглядел совершенно нормально. Гм?
— Что-то не так?
— Нет, почему? — импульсивно возразил он.
— У тебя такая страдальческая физиономия… Вернее, была, — поправился я.
— Тебе показалось. У тебя глаза на спине?
— Ну, значит, показалось. — Я встал и потянулся до хруста в костях. Не люблю, когда возражают против очевидных фактов, но далеко не всегда мне хочется доказывать собственную правоту. — Садись и учи биографию. Потом постарайся сочинить другие данные, типа того, как и чем ты зарабатывал на жизнь, где скрывался от полиции, кого знаешь из «коллег»… Соображаешь?
Он кивнул, но тут же открыл рот, словно собираясь о чем-то спросить. Я поднял обе руки.
— Если ты хочешь спросить: «А ты?» — воздержись, иначе дам в морду, — предостерег я. Похоже, именно это он и хотел сказать, поскольку тут же захлопнул рот и повернулся к компу. — Та-та-да-ба-димм… — торжествующе пропел я.
На экране появилось лицо Будды в окружении букв, складывающихся в текст под названием «основные данные». Заглядывая через плечо, я бегло ознакомился с «его» биографией, потом типичная и довольно тупая чужая история мне наскучила. Я открыл пиво и погрузился в размышления по поводу собственной, зная, что вряд ли придумаю что-либо выдающееся, но сам процесс доставлял мне удовольствие. Я продумал несколько возможных линий поведения, несколько сменил акценты, ввел несколько новых и убрал несколько старых персонажей. Я был готов действовать.
Напечатав «свою» новую биографию, я быстро просмотрел ее, а затем начал усваивать сведения об Ари 3. Стейтсе. Будда тоже доверил свою новую жизнь бумаге и ходил по комнате с листком в руке, пытаясь заучить его содержание. Каждые несколько шагов он поднимал голову и, шевеля губами, размещал очередной фрагмент где-то в глубинах памяти, потом опускал голову, словно проверяя, хорошо ли держатся новые сведения и не свалятся ли с полки, читал очередной фрагмент, запоминал… Некоторое время я смотрел на него — он этого не замечал, слишком занятый зубрежкой, — затем вернулся к своим делам. Через два часа я заставил его сделать перерыв на обед и настоял на своем — мы пошли в ресторан. Будда охотнее всего съел бы только свои данные, и притом не выходя из комнаты. Маньяк.
— Никаких разговоров, пошли. — Я безапелляционным жестом показал на дверь. — Кстати, как тебя зовут?
— Роберт Друдман, Ари. — Он улыбнулся, кажется, впервые за сегодняшний день. — Хочешь, чтобы мы уже сейчас пользовались новыми именами?
— Угу. Можешь даже улыбаться каждый раз, когда будешь ко мне обращаться. Меня это не волнует, самое большее — выбью тебе зубы.
После обеда мы вернулись к учебе. В четыре часа я понял, что чувствую себя в шкуре Ари Стейтса уверенно, как жокей в седле. Я сделал себе легкий коктейль и проверил, не вернулся ли еще Саркисян. Он еще не вернулся.
— Через час идем в кегельбан, ты готов? — спросил я кружащего по комнате Будду.
Мой вопрос застал его врасплох; у него побелел кончик носа, и он долго смотрел на меня, словно хотел, чтобы я отказался от своего предложения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119