Я вернулся на Муравейник и снова вызвал путешественника с Земли по Сетевому телефону.
«Здравствуйте, товарищ Ли Тун По», сказал я. «Вы все еще сомневаетесь, что я сказал вам правду?»
Ли Тун По немного помолчал и ответил:
«Что вы можете меня отследить — не сомневаюсь. А что в точке возвращения меня будет ждать мина — в это, уж извините, я не верю. Даже если не принимать в расчет этические соображения, у вас просто не хватит времени подготовить мину каждому, кто ушел в Сеть».
Он замолчал, ожидая, что я скажу в ответ на эту тираду. А я не знал, что сказать.
Он прав, принимать жесткие меры к каждому, кто прочитал спам и собрал терминал, не только нецелесообразно, но и невозможно, у нас действительно не хватит ни времени, ни сил. Все, что мы можем — просто напугать очередного клиента или каким-то другим способом убедить его не разглашать информацию о Сети.
«Оставьте меня в покое», сказал вдруг Ли Тун По. «Я не собираюсь никому рассказывать о Сети до тех пор, пока не услышу о ней по телевизору. Я обдумал ваши слова, вы правы, эта информация слишком взрывоопасна. Но теперь вам не потребуется много времени, чтобы переловить террористов, не так ли?»
«Все не так просто…» начал говорить я, но Ли Тун По меня перебил.
«А никто и не говорит, что все просто», заявил он. «В жизни нет ничего простого. Но до тех пор, пока о Сети не расскажут по телевизору, от меня о ней не узнает ни одна живая душа. Можете верить, можете не верить, это ваше дело».
Жаль, что по телефону эмпатия работает гораздо хуже, чем при личном контакте. Как было бы хорошо точно определить, лжет он или говорит правду. Впрочем, это все равно не помогло бы — сегодня он искренне считает, что говорит правду, а завтра или послезавтра передумает и я никак не могу на это повлиять. Но есть ли у меня выбор? Если я решу для себя, что не верю ему, что я смогу сделать? Атаковать его здесь? На меня тут же ополчится вся полиция Муравейника и правильно сделает, я бы на их месте тоже обиделся на такой беспредел. Подготовить теплый прием в точке возвращения? Это не так просто, к тому же точка возвращения находится в школе, могут пострадать дети…
«Хорошо», сказал я. «Я вам верю. Но запомните накрепко — если я узнаю, что от вас пошла утечка информации, я вас убью. Это не угроза, это обещание. Прощайте».
«До свиданья», поправил меня Ли Тун По. «Когда Сеть перестанет быть тайной, я хочу еще раз поговорить с вами».
«О чем?»
«О многом. Но я не буду отвлекать вас сейчас, вы слишком заняты. Я желаю вам успехов».
«Спасибо», сказал я. «И вам тоже».
Моим первым желанием было вернуться на Землю немедленно, но поразмыслив, я решил потратить четверть часа на то, чтобы вернуть гостевое тело обратно в ячейку сота. Возможно, мне придется еще раз вернуться на эту планету. Не стоит портить отношения с ее властями из-за такой мелочи.
7
Когда я вернулся, Даши не было дома. На столе рядом с телефоном лежала записка, гласившая: «Уехала на узел. Если что, звони».
Я не стал ей звонить. Вместо этого я позвонил Кожухову и кратко рассказал про свою беседу с китайским учителем. Я опасался, что Кожухов меня отругает за то, что я так легко отпустил этого китайца, но он пожурил меня за совсем другое.
«В целом нормально», сказал он. «Но ты потратил на него слишком много времени. Если видишь, что человек адекватен, не нужно его запугивать или, тем более, физически воздействовать. Просто описываешь ситуацию, предупреждаешь о последствиях и переходишь к следующему. Мы еле-еле справляемся, новые абоненты появляются каждые несколько минут. Все опера, побывавшие в Сети, уже мобилизованы, а очередь все равно не уменьшается».
«Сколько сейчас человек в очереди?», спросил я.
«Семнадцать. Время реакции превысило полтора часа. Постарайся обслуживать клиентов как можно быстрее. К следующему целеуказанию готов?»
«Готов».
«Тогда лови. Германия, Дрезден. Клиент пытался посетить Ововег, но дальше таможенного терминала не прошел. Полчаса сидел в поисковой системе, сейчас отправился на Румылв. Планетарного узла у них нет. Судя по всему, у них вообще нет постоянного контакта с Сетью, в энциклопедии про эту планету не написано вообще ничего. Будь осторожен».
«Хорошо, буду осторожен. Спасибо».
«Долго не задерживайся».
«Постараюсь».
Я оборвал связь и приказал Сети переместить меня на Румылв.
8
Я неподвижно стоял в коридоре большого каменного здания рядом с большой и тяжелой деревянной дверью, украшенной сложным орнаментом, символизировавшим… память тела знает, что он символизирует, но сейчас это неважно. По первому впечатлению тело было вполне человеческим, явные отличия в глаза не бросались. Я был одет в парадный мундир, кирасу, высокую меховую шапку и кожаные сапоги, начищенные до зеркального блеска. В правой руке у меня была зажата рукоять сабли, клинок лежал на правом плече тупой стороной вниз. К поясу были подвешены два однозарядных кремневых пистолета в кожаных кобурах. Очевидно, я был стражником в каком-то замке или дворце, возможно даже королевском… да, точно, королевском. А дверь, которую я охранял, вела в опочивальню его величества короля Арадана Синего.
Я повернул голову и обнаружил, что пост парный, с другой стороны дверного проема стену подпирал еще один стражник, одетый точно так же, как я. Кожа у него имела отчетливый сизоватый оттенок, примерно как милицейская форма в России. Вот и первое явное отличие от человека.
Уловив движение, мой напарник скосил глаза и недовольно дернул щекой. Надо полагать, этот пост является церемониальным и на нем нельзя шевелиться. Хорошо, шевелиться я больше не буду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21