Плотнее завернулась в полотенце.
– Здесь нет задвижки, – уточнила я, но, казалось, она не обратила внимания на мои слова.
– Скоро будет готов ужин, – произнесла она после некоторой паузы. – Брендан! Можно тебя на одно слово?
– Ой-ей-ей, – хохотнул Брендан, подмигивая мне. – Проблема с женой, а?
Я оделась и сказала себе, что так не может продолжаться долго. Я должна пройти через все это, потом я уже смогу жить, как захочу.
Кэрри все приготовила, хотя она никогда по-настоящему не умела готовить и не относилась к разряду людей, которые заботятся о пище. Она приготовила макароны с сыром и горошком и добавила немного фарша. Блюдо получилось тяжелое и слишком соленое. Брендан открыл бутылку красного вина с особой торжественностью. Кэрри положила слишком много на мою тарелку. Брендан налил слишком много вина в мой бокал. Возможно, выпить вина и опьянеть совсем неплохая идея. Брендан поднял свой бокал:
– За повара!
– За повара – отозвалась я и отпила малюсенький глоток.
– И за тебя, – дополнила Кэрри, глядя на меня. – Нашу гостью.
Они чокнулись своими бокалами о мой бокал.
– Приятно, – проговорила я: казалось, они ждут, что я скажу что-нибудь.
– Это хорошо при данных обстоятельствах, – заметил Брендан.
– Что ты имеешь в виду?
– Есть нечто, о чем мы должны спросить у тебя, – поддержала Кэрри.
– Что?
– Ну, продажа нашей квартиры провалилась.
Внезапно я почувствовала, что мое лицо превращается в неподвижную маску.
– Что случилось? Ведь вы уже готовы были все поменять, Господи Боже! Вы говорили, что речь идет всего лишь о нескольких днях до вашего переезда.
– Они провели нас, – вздохнул Брендан.
– Каким образом?
– Тебе лучше не вникать в подробности.
– Я хочу.
– Главное в том, что мы отказались.
– Ты отказался, – неожиданно резко вставила Кэрри.
– Как бы то ни было, – он махнул рукой в воздухе, словно это был пустяк, – боюсь, что мы вынуждены злоупотребить твоим гостеприимством еще в течение какого-то, хотя и небольшого, времени.
– Почему вы отказались? – настаивала я.
– Масса причин, – сказал Брендан.
– Миранда! Разве так и должно быть? – воскликнула Кэрри. – Мы чувствуем себя ужасно. Мы лихорадочно ищем, куда могли бы переехать уже сейчас.
– Не беспокойся об этом, – мрачно ответила я.
За ужином я говорила очень мало. Пища стала приобретать вкус обойного клея, мне пришлось собрать все силы, чтобы меня не вырвало. Кэрри принесла следующую перемену. Она купила торт из мороженого с лимонными меренгами вместо пудинга, я съела половинку небольшого кусочка, потом сказала, что у меня разболелась голова и я ухожу спать. Правильно ли это было?
Войдя в свою комнату, я сразу открыла окно и сделала несколько глубоких вдохов, словно воздух в моей комнате был чем-то загрязнен. Я провела самую ужасную ночь. Проснулась из-за ощущения, будто часы лихорадочно заспешили, путая все мои планы на будущее. Я могла бы выйти замуж за Ника. Приблизительно в три часа утра я уже серьезно стала рассматривать возможность эмигрировать и занялась рассмотрением стран в зависимости от их удаленности от северного Лондона. Особенно соблазнительной оказалась Новая Зеландия. Все это плавно перешло в сон, в котором я уже собиралась уехать и должна была успеть на поезд. Мне нужно было упаковать так много вещей, что никак не удавалось выйти из комнаты. Потом, неподвижно уставясь в темноту, задала себе вопрос, не разбудило ли меня что-нибудь, и тут я закричала. И не могла остановиться. В полутьме различила какие-то неясные очертания и, совершенно сбитая с толку, уже узнавала Брендана, который смотрел на меня сверху вниз. Я нащупала лампу и включила ее.
– Какого черта?
– Ш-ш-ш, – произнес он.
– Не шикай на меня, – прошипела я, потрясенная и злая.
– Я… э-э-э… ищу что-нибудь почитать.
– Убирайся к дьяволу…
Он сел на постель и неожиданно закрыл мне рот рукой. Наклонился и заговорил шепотом.
– Пожалуйста, не кричи, – говорил он. – Ты можешь разбудить Кэрри. Это может показаться странным.
Я оттолкнула его руку прочь.
– Это не моя проблема!
Он улыбался и осматривал комнату так, словно все это было какой-то частью игры.
– Я так не думаю, – сказал он.
Я натянула пуховое одеяло до подбородка и попыталась говорить спокойно и рассудительно.
– Брендан, все это возмутительно.
– Ты говоришь о себе и обо мне?
– Между тобой и мной ничего нет.
Он отрицательно покачал головой.
– Ты знаешь, Миранда, однажды я взглянул на тебя. Но второй раз, когда мы спали вместе. Я разделся быстрее тебя и лег в постель. Эту постель. Я лежал на том месте, где сейчас лежишь ты, и наблюдал за тобой. Когда ты расстегивала лифчик, ты отвернулась от меня, будто я не видел тебя обнаженной. А когда ты снова повернулась, на твоем лице была такая милая, едва заметная улыбка. Это было прекрасно. Я задавал себе вопрос, замечал ли кто-нибудь, кроме меня, такое раньше… Вот видишь, я замечаю вещи такие, как эта, и я помню о них.
В этот момент среди всей неразберихи, при всей своей злобе и отчаянии и безысходности, я была способна думать с абсолютно холодной трезвостью, сохраняя здравый ум. Если бы я была влюблена в Брендана, это было бы прекрасно и нежно. Но я не была влюблена в него, я чувствовала физическое отвращение. Я ощущала его так, словно он был паразитом, забравшимся в мою плоть, от которого мне было никак не освободиться.
– Все это возмутительно, – выдавила я. – Вам нужно уехать.
– Да все это не имеет ровным счетом никакого значения, – проговорил он. – Разве ты не слышала, что я сказал? Та твоя затаенная, загадочная улыбка. Я видел ее. Я знаю тебя так, как не знает никто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92