– Прости, – сказал он. – Все это недоказуемо. Когда люди что-то уже сделали, когда они совершили преступление, их поймали и заключили в тюрьму, тогда на сцене появляются психологи и психиатры, проводят свои тесты и выносят авторитетное заключение. Тогда можно найти экспертов, чтобы привести доводы за или против любого пункта их заключения, если захочется.
– Спасибо, – тупо поблагодарила я.
Повернулась, чтобы взглянуть на него. Обратила внимание на то, что у него худое лицо, рыжеватые волосы и он доброжелательно смотрит на меня.
– Держись от него подальше, – сказал он.
– Да.
– С тобой все в порядке?
– Не знаю.
Я резко закрыла окно, и в комнате стало тише. Посмотрела на часы.
– У тебя четыре минуты.
– Лучше мне поторопиться. У тебя далеко не счастливый вид.
– Даже если это был бы незнакомый человек, все равно ведь небезразлично, да? – Я начала собирать полотнища. – Нельзя просто сидеть на берегу и смотреть, как тонут люди.
У Дона был такой вид, словно он собирался что-то добавить, но передумал.
– О чем ты будешь рассказывать?
На мгновение он нахмурился.
– Очень редкий психологический синдром. Очень и очень редкий. За все время наблюдений он выявлен всего только у четырех человек.
– Но зачем же тогда читать лекцию на эту тему?
Он помолчал.
– Если я буду задавать себе подобные вопросы, – сказал он, – то где же я тогда буду?
Я пошла на прием к психотерапевту Катрине Даулинг еще раз. Долго сидела молча, стараясь принять решение. Чем же я собиралась заняться – всем миром или своей собственной головой? Посмотрела на часы. Прошло более десяти минут. Я рассказала ей свой сон.
– Что он означает для тебя?
– Мне хочется продолжать наши сеансы, – сказала я, – но только через несколько недель. А может быть, и месяцев.
– Почему?
– Мне нужно разобраться во многом.
– Я полагала, что именно для этого ты и приходила сюда.
– Мне не разобраться в этом здесь.
Через полчаса ушла. Хотя и почувствовала, что на меня возложена ответственность в полном объеме.
Ты не покончил с собой, да? Конечно, нет. Никогда я не позволяла себе даже усомниться в этом, ни на единое мгновение. Ты не покончил с собой, и Лаура не ударилась головой и не утонула. Я всегда знала это. Вопрос заключается лишь в том, что мне нужно сейчас сделать, Трой. Я просто не могу ничего не сделать, да?
Нет. Конечно, не могу.
Странно, я же должна бояться сама, но не боюсь. Ни капельки. Истина в том, что я больше не беспокоюсь. Даже о своей безопасности. Я чувствую, что стою на краю скалы под воющим ветром и мне все равно, упаду я или нет. Иногда даже думаю, что почти хочу упасть.
Надеюсь, что это не займет много времени. Надеюсь, ты никогда не узнаешь; я не смогла бы перенести это, если бы ты узнал.
ГЛАВА 32
Я не могла оставить это. Как пчела, жужжащая вокруг горшка с медом. Нет, неправильно. Горшки с медом хороши для пчел. Я сама была горшок с медом, зная, что где-то жужжит пчела. Как мотылек, летящий на… Нет, не буду говорить об этом, потому что все это неправильно. Когда-то у меня был бойфренд, он изучал насекомых, что и было частью проблемы. В самую первую нашу встречу он рассказал мне, что на самом деле мотыльки не летят на огонек. Это миф. Миф о мотыльках. Он именно так сказал это. Мы были в союзе студентов, он был пьяный. Наши отношения были обречены с самого начала. Не могла представить себе, что смогу поддерживать длительные отношения с парнем, который знакомится с девушкой, рассказывая интересный факт, связанный с мотыльками. Смешно, что сейчас, спустя пять лет, фактически все, что я могу вспомнить о нем, – это только его имя, Марк, а также интересные сведения, которые он рассказал мне о мотыльках, что заставило меня сразу же разлюбить его. Потому что это было очень интересно.
Я упорно спорила с Марком, утверждая, что он заблуждается. Однажды вся наша семья жила в палатках. Вокруг лампы, которую отец привязал к столбику палатки, было черно от мотыльков и комаров, слетевшихся на огонек. Марк отрицательно покачал головой. Это иллюзия, сказал он. Они стараются выравниваться по луне, сохраняя один и тот же угол относительно лунных лучей. Единственный доступный им способ выполнить это относительно ближней лампы заключается в том, чтобы кружить вокруг нее. На практике они летят на нее по спирали, подлетая все ближе и ближе. Нет никакого влечения. Просто навигационная ошибка. Помню, что в течение какого-то времени я размышляла об этом. Возможно, что я сама была немного пьяная. Ничего хорошего это не сулит мотылькам, сказала я. Все равно они заканчивают свою жизнь в пламени.
– Кому какое дело до этих чертовых мотыльков? – отвечал Марк.
Это был еще один плохой признак. Он был жесток к животным.
Вот так обстоят дела. На самом деле мотыльков не привлекает пламя. Все песни и стихи неправильные. Но факт остается фактом: пламя не способствует прогрессу мотыльков. Одному Богу известно, сколько всего я должна была сделать на работе, в поисках агентов по недвижимости, а также при принятии основных решений относительно моей жизни, что едва ли можно сделать рационально, а скорее только подбросив монетку. Но даже при таких обстоятельствах я порылась в карманах куртки, которая висела в шкафу, и нашла номер телефона, который Дэвид нацарапал на оторванном уголке газеты. Номер телефона человека, который был тогда на катке и знал Брендана. Джефф Локке.
– Брендан Блок? Тот парень, который обычно заказывал пиццу со странным запахом?
– Думаешь, что в нем было что-то странное?
– Точно.
– Мог бы и предупредить меня об этом.
– Нельзя же вести себя как полицейский.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92