Что при
давало невзрачному на вид мужику столько сил? Страх? Братская любовь? Нен
ависть?
Оборотень прыгнул, выставив перед собой когтистые лапы. Рыцарь крутанул
ся, сделав единственное, что было в его силах, Ц закрылся бормочущим корч
марем.
Когти ударили человеку в спину и затылок. Рванули.
Корчмарь взвизгнул пронзительно и разжал руки. Годимир толкнул его локт
ем в грудь, бросая на волколака. Прокрутился на пятке и, добавив скорости м
ечу, рубанул по шее чудовища.
Получилось!
Славно отточенное лезвие вошло между позвонками, срезая голову, как на п
лахе палача.
Волколак не вскрикнул, не зарычал. Просто не успел.
Пошатываясь, рыцарь отошел в сторону, привалился плечом к стволу ясеня. Д
олго стоял, вдыхая аромат размокшей коры.
Сзади поскуливал, корчась в палой листве, раненый корчмарь. Он что-то гово
рил. Слов Годимир не разбирал, но не сомневался, что слышит проклятья на св
ою голову. Вскоре голос мужика стал тише, а потом и смолк совсем. Вместе с в
ытекающей кровью уходила и жизнь. Помогать ему юноша не стал. И сейчас, ког
да прошло уже четыре года с той памятной ночи, раскаянья не ощущал.
В Пузичи рыцарь вернулся на рассвете. Бросил на площадь у колодца отрубл
енную голову волколака, оседлал коня и уехал.
Он не особо рассчитывал на благодарность кметей, а тем более на награду.

Ну и пусть.
Настоящий странствующий рыцарь не обращает внимания на такие мелочи, ка
к благодарность толпы. Он исполняет обет, данный Господу в сердце своем, а
служить может лишь королю или панне.
Вернувшись из Пузичей в Вырову, Годимир заказал себе суркотту с косым кр
естом, утвердившись окончательно в желании защищать людей от чудовищны
х порождений ночи. Испытывая легкое смущение от того, что принял рыцарск
ое звание незаслуженно и самовольно, он утешался расхожей истиной, что н
е место красит человека, а человек Ц место. Если пан Стойгнев не счел нужн
ым посвятить его в рыцари, что ж, он совершит столько подвигов, сколько буд
ет достаточно для посвящения. И наносить удар плашмя будет король или во
евода, а не какой-то там рыцаришко из захолустной Ломчаевки.
А ложь Господь простит, ибо это есть ложь во спасение…
Ц Хочешь быть рыцарем, будь им, Ц задумчиво проговорил Олешек. Ц Так вы
ходит?
Ц Выходит так, Ц согласился Годимир.
Они помолчали.
Ц Да, не повезло тебе, пан рыцарь. Ц Шпильман тронул струну, которая отоз
валась нежным звоном. Ц Вот как бывает в жизни. Кто ж мог подумать, что это
т пан Стойгнев в Ошмяны пожалует? Не в тех годах рыцарь, чтобы за королевна
ми гоняться…
Ц Эх! Ц Годимир махнул рукой. Ц Что рассуждать? И так несладко…
Ц Ничего, прорвемся… Ц Олешек взял аккорд, другой, третий. Ц Помогу, чем
смогу. И пан Тишило не оставит. Видел, как они со Стойгневом друг на друга с
мотрели? Как коты в разгар сокавика.
Ц А! Не поможет! Неудачник я и есть.
Ц А вот поглядим. Главное, духом не падать. Ты видел, как у Божидара глазки
загорелись, когда он про драконоборца услышал?
Ц Ну…
Ц Не «нукай»! Еще один голос в нашу пользу. Не знаю зачем, но ты ему нужен. И
нужен рыцарем, а не опозоренным оруженосцем. Эх! Еще бы королевну на свою с
торону перетянуть… Ц Олешек отложил цистру, потянулся. Ц Пойду-ка я с л
юдьми поболтаю. Погляжу, послушаю… А ты отдыхай, пан рыцарь, отдыхай. Завтр
а трудный день будет, но мы еще поборемся…
Шпильман с неразлучным инструментом под мышкой выскользнул за дверь.
Годимир проводил его взглядом. Прислушался к шуму во дворе. Улегся, закин
ув руки за голову, и закрыл глаза. Спать не хотелось, но тело нуждалось в от
дыхе.
Легкий шорох в углу заставил его насторожиться.
Что там?
Крыса?
Или…

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
НАВЬЯ

Шорох повторился.
На мгновение страх, недостойный рыцаря, сковал молодого человека. Он глу
боко вдохнул. Выдохнул. Открыл глаза.
На краю сундука, предназначенного быть постелью шпильмана, сидела она. Т
а, чьего появления Годимир опасался, но, как ни странно, в глубине души жда
л.
Серый отсвет летних сумерек падал на тонкий профиль, скользил между расп
ушившихся прядей. Водопад блестящих волос укутывал ее фигуру, позволяя,
однако, заметить, что сидит гостья не так, как сидел бы человек на сундуке,
а на корточках, словно готова в любой миг толкнуться и взлететь. Что-то пт
ичье было в ее позе, в наклоне головы, развороте плеч.
Впервые зеленокожая красотка явилась Годимиру не во сне, а наяву…
Или, быть может, он заснул и видит сон?
Словинец изо всех сил дернул себя за ухо Ц аж искры из глаз брызнули.
Нет! Какое там сновидение!
Так значит, появление зеленокожей незнакомки не плод больного воображе
ния? Как там Олешек говорил: «Жениться тебе, пан рыцарь, пора…»
Тут Годимир вспомнил виденные однажды острые зубки красавицы Ц щука об
завидуется.
Рука сама собой вцепилась в рукоять меча, прислоненного в изголовье сунд
ука.
Зеленокожая не сдвинулась с места. Только голову наклонила к другому пле
чу. Рыцарь точно знал Ц если она захочет добраться до его горла, то рассто
яние в полторы сажени помехой не станет, а клинок обнажить он не успеет.
Внезапно незнакомка кивнула, словно прочитала его мысли. Улыбнулась, бле
снув клыками.
Годимир положил меч поперек живота и потихоньку, волосок за волоском, пр
инялся тащить лезвие из ножен. Авось удастся обнажить оружие прежде, чем
…
Ц Сталь…
Сперва он не понял, кто произнес это коротенькое слово. Неужели?..
Ц Сталь. Холодная сталь. Не люблю…
Теперь сомнений не оставалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97