На подошедшего хозяина голубоглазый даже не оглянулся, только пренебрежительно махнул, и грозный палач немедленно ретировался за стойку. Но спокойнее от этого Варе не стало. Наоборот, вот сейчас самое страшное и начнется.
Она наморщила лоб, приготовившись услышать чужую речь. Лучше не говорить, а кивать и мотать головой. Только бы не забыть - у болгар все наоборот: когда киваешь, это значит «нет», когда качаешь головой, это значит «да».
Но голубоглазый ни о чем спрашивать не стал. Удрученно вздохнул и, слегка заикаясь, сказал на чистом русском:
- Эх, м-мадемуазель, лучше дожидались бы жениха дома. Тут вам не роман Майн Рида. Скверно могло з-закончиться.
Глава вторая,
в которой появляется много интересных мужчин

«Русский инвалид» (Санкт-Петербург),
2(14) июля 1877 г.
«… После заключения перемирия между Портой и Сербией многие патриоты славянского дела, доблестные витязи земли русской, служившие добровольцами под водительством храброго генерала Черняева, устремились на зов Царя-Освободителя и, рискуя жизнью, пробираются через дикие горы и темные леса на болгарскую землю, дабы воссоединиться с православным воинством и завершить долгожданною победою свой святой ратный подвиг».
До Вари смысл сказанного дошел не сразу. По инерции она сначала кивнула, потом покачала головой и лишь после этого остолбенело разинула рот.
- Не удивляйтесь, - скучным голосом промолвил странный крестьянин. - То, что вы д-девица, видно сразу - вон у вас прядь из-под шапки вылезла. Это раз. (Варя воровато подобрала предательский локон.) То, что вы русская, тоже очевидно: вздернутый нос, великорусский рисунок скул, русые волосы, и г-главное - отсутствие загара. Это два. Насчет жениха тоже просто: п-пробираетесь тайком - стало быть, по приватному интересу. А какой у девицы вашего возраста может быть приватный интерес в действующей армии? Только романтический. Это три. Т-теперь четыре: тот усач, что привел вас сюда, а потом исчез, - ваш проводник? И деньги, конечно, были спрятаны среди вещей? Г-глупо. Все важное нужно держать п-при себе. Вас как зовут?
- Суворова Варя. Варвара Андреевна, - испуганно прошептала Варя. - Вы кто? Вы откуда?
- Эраст Петрович Фандорин. Сербский волонтер. Возвращаюсь из т-турецкого плена.
Слава богу, а то уж Варя решила, не галлюцинация ли. Сербский волонтер! Из турецкого плена! Она почтительно взглянула на седые виски и, не удержавшись, спросила, да еще пальцем неделикатно показала:
- Это вас там мучили, да? Я читала про ужасы турецкого плена. И заикание, наверное, тоже от этого. Эраст Петрович Фандорин насупился, ответил неохотно:
- Никто меня не мучил. С утра до вечера п-поили кофеем и разговаривали исключительно по-французски. Жил на положении гостя у видинского к-каймакама.
- У кого? - не поняла Варя.
- Видин - это город на румынской границе. А каймакам - губернатор. Что же д-до заикания, то это следствие давней контузии.
- Бежали, да? - с завистью спросила она. - Пробираетесь в действующую армию, чтобы повоевать?
- Нет. Повоевал предостаточно.
Должно быть, на лице Вари отразилось крайнее недоумение. Во всяком случае, волонтер счел нужным присовокупить:
- Война, Варвара Андреевна, - ужасная гадость. На ней не б-бывает ни правых, ни виноватых. А хорошие и плохие есть с обеих сторон. Только хороших обычно убивают п-первыми.
- Зачем же вы тогда отправились добровольцем в Сербию? - запальчиво спросила она. - Ведь вас никто не гнал?
- Из эгоистических соображений. Был болен, нуждался в лечении.
Варя удивилась:
- Разве на войне лечат?
- Да. Вид чужой б-боли позволяет легче переносить свою. Я попал на фронт за две недели до разгрома армии Черняева. А потом еще вдосталь набродился по горам, настрелялся. Слава богу, к-кажется, ни в кого не попал.
Не то интересничает, не то просто циник, с некоторым раздражением подумала Варя и язвительно заметила:
- Ну и сидели бы у своего макама до конца войны. Зачем было бежать?
- Я не бежал. Юсуф-паша меня отпустил.
- А что же вас в Болгарию понесло?
- Есть дело, - коротко ответил Фандорин. - Вы, с-собственно, куда направлялись?
- В Царевицы, в штаб главнокомандующего. А вы?
- В Белу. По слухам, там ставка его в-величества. - Волонтер помолчал, недовольно пошевелил тонкими бровями, вздохнул. - Но можно и к главнокомандующему.
- Правда? - обрадовалась Варя. - Ой, давайте вместе, а? Я просто не знаю, что бы делала, если б вас не встретила.
- П-пустяки. Велели бы хозяину отвезти вас в расположение ближайшей русской части, да и дело с концом.
- Велела бы? Хозяину корчмы? - боязливо спросила Варя.
- Это не корчма, а механа.
- Пускай механа. Но деревня ведь мусульманская?
- Мусульманская.
- Так они выдали бы меня туркам!
- Не хочу вас обижать, Варвара Андреевна, но для турок вы не представляете ни малейшего интереса, а вот от вашего жениха хозяину непременно б-была бы награда.
- Я уж лучше с вами, - взмолилась Варя. - Ну пожалуйста!
- У меня одна кляча, причем полудохлая. На такую вдвоем не сядешь. Д-денег три куруша. За вино и сыр расплатиться хватит, но не более… Нужна еще лошадь или хотя бы осел. А это по меньшей мере сотня.
Варин новый знакомый замолчал и, что-то прикидывая, оглянулся на игроков в кости. Снова тяжко вздохнул.
- Посидите тут. Я сейчас.
Он медленно подошел к играющим, минут пять стоял возле стола, наблюдая. Потом сказал что-то такое (Варя не слышала), от чего все разом перестали кидать кости и обернулись к нему. Фандорин показал на Варю, и она заерзала на скамье под устремленными на нее взглядами. Потом грянул дружный хохот - явно скабрезный и для Вари оскорбительный, но Фандорин и не подумал заступиться за честь дамы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10