Он попросил медика его выслушать и начал сбивчиво, перескакивая от одного к другому, рассказывать всё, что видел за минувшую неделю.
- Я не понимаю, почему этого никто еще не заметил! - горячился он. - Женщина пропарывает себе ножом руку! Мужики считают, что в них вселилась неведомая Сила! Паршивый Бобик дерется, как чемпион Европы! Сека протыкает обе щеки! Начальник горотдела бегает за шпаной с во-от такими полтинниками! И всё это множится и множится! Без остановки!
- Может, наркотики? - предположил ошарашенный таким напором врач.
- Проверено! - рубанул воздух ладонью Сашка. - Никто из них не ширяется!
Врач растерянно развел руками:
- Может, тогда ЛСД? Она и в таблетках бывает, и даже в спорынье...
- Вот только не надо про спорынью! - заорал Сашка и, возбужденно размахивая руками, пошел на врача. - Я всю санэпидстанцию на уши поставил! Чисто! Ни спорыньи в хлебе, ни хрена!
Врач опасливо отодвинулся, и Сашка только теперь заметил, что вокруг них, метров на пятьдесят, никто не работает, а все только и делают, что присматриваются, что там у них происходит.
- Я вам говорю: это заболевание, - уже тише произнес он. - Это медицинская проблема, а не духовная...
Рейнхард отвел глаза и тяжело выдохнул:
- Если бы я мог сделать вскрытие... Возможно, мы бы и увидели характерные поражения внутренних органов... но ведь тело вашего дядюшки, как я слышал, так и не нашли?
- А то вы не знаете? - горько хмыкнул Сашка. - Да, он исчез!
- А чего вы тогда хотите? - всплеснул руками Рейнхард. - Вы же сами видите, что доказательств нет!
Крыть было нечем.
Сашка еще пытался изобрести новые аргументы, но переубедить подкованного, опытного специалиста не удавалось. Владимир Карлович совершенно точно знал, что так не бывает, а если и бывает, то вирусы подобного типа неизвестны, а если известны, то не в нашей области и даже не в нашей стране. Тела Евгения Севастьяновича, чтобы детально исследовать внутренние органы, нет, а гонять ни в чем не повинное гражданское население на исследование «неведомо чего» никто не позволит.
Впрочем, то, что инфицирование как таковое оказывает косвенное влияние на психику, пусть и с оговорками, он признавал. Понятно, что загрипповавший ребенок будет капризен и даже истеричен, а натренированный в подавлении своей агрессивности взрослый, скорее всего, свалится в депрессию.
Но Сашке этого признания было мало. Он был абсолютно уверен, что в данном случае вирус оказывает на психику не косвенное, а самое прямое воздействие. А главное, он считал, что Рейнхард не вправе отвергать очевидное лишь на том основании, что нигде об этом не написано. Но патологоанатом стоял на своем: нет фактов, значит, нет и болезни.
- Подождите, - внезапно осенило Сашку. - Вам нужно тело?
- Желательно, - буркнул бесконечно уставший от него врач.
- Я попробую что-нибудь сделать. Ждите здесь.
Сашка побежал вдоль полосы, жадно рассматривая людей с плакатами на куртках. Ему была нужна Неля.
«Инфекция вызывает перегрузку внутренних органов, - на ходу соображал он. - Отсюда стресс. Но может ли инфицирование сдвинуть крышу? А почему нет? Организм сопротивляется, активизирует надпочечники, вбрасывает в кровь всякие там эндорфины, и тогда... а, собственно, что тогда?»
Сашка резко затормозил и утер ладонью взмокший лоб. Он уже знал ответ.
«И тогда начинаются галлюцинации».
Опровергнуть только что родившуюся версию казалось невозможным. То, что тяжело и долго болеющие люди слегка «сдвигаются по фазе», он помнил по собственной бабушке. Да и свое совершенно бредовое состояние во время последней пневмонии он хорошо-о запомнил... и вообще, что такое бред, как не временный «сдвиг по фазе»?! А если организм не справляется, не знает, как бороться с новым вирусом, и болезнь перешла в хроническую стадию? Может ли из этого родиться религиозное исступление?
Сашка снова тронулся вдоль полосы.
Еще как может! Химическое сходство адреналина с мескалином, популярным в психоделических кругах наркотиком, подтверждало эту версию однозначно. Надпочечники впрыскивают адреналин, еще и еще! А потом - порог, за которым наступает психоз! Сколь угодно массовый! Только причина самая банальная. Не отравление спорыньей, как в Европе шестнадцатого века, и не самоистязания и хронический голод с недосыпом, как у «бичевалыциков», а просто вирус.
И нет никакого злого умысла в том, что они спустя две недели после первого контакта начинают видеть всякую чертовщину и хором записываются в секту! Это нормальный инкубационный период.
«Лишь бы Неля согласилась помочь!»
Сашка понимал, что надежды на эту не вполне адекватную женщину довольно зыбки, но определенные способности у нее всё-таки имеются - это он видел собственными глазами.
«Выйдет в свой „астрал“ еще раз, - думал он, - глянет, где там осталось лежать дядькино тело, и дело в шляпе! Лишь бы не отказала...»
Теперь он даже не понимал, как такая простая и очевидная мысль не пришла ему в голову раньше. Сашка прибавил ходу и вдруг увидел, как прямо перед ним на полосу выруливает знакомая черная машина.
«Черт! Этого мне еще не хватало!»
Прямо перед ним вылезал из машины... Николай Павлович Хомяков, а вслед за ним и тихий, малоприметный чекист,
- Никитин! - сразу увидел его мэр. - А ну-ка идите сюда!
Сашка неохотно подчинился.
- Это что за бардак, Никитин? - грозно поинтересовался мэр и обвел рукой взлетную полосу. - Сколько еще я должен это терпеть?!
Сашка огляделся. Повсюду, насколько хватало глаз, виднелись фигурки сектантов со все теми же оскорбительными плакатами на груди и спинах.
- Я вижу, Николай Павлович, - досадливо крякнул он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101