- В голосе еще не старого Франца
слышались трагические нотки.
- Зачем тебе все это нужно, Франя? - ст. Зина явно старалась выиграть
время. - Зачем? Мы же знаем и ты, и я, и все знают, что музыканты всех
времен поклялись никогда не исполнять произведений Сальери, или ты хочешь
это сделать ради каких-нибудь нуворишей за деньги? Зачем искать ноты
Сальери, сыграй им семь сорок, они все равно не поймут.
Похоже на то, что Франц едва сдерживал отчаяние и ярость:
- Мама, я не собираюсь исполнять произведения Сальери ни за какие
деньги, но на Западе объявился чудак, который скупает подлинные рукописи
Сальери за очень хорошие деньги.
Я представил себе ст. Зину пренебрежительно махнувшую в сторону еще
не старого Франца, который наверняка уменьшался в росте от душившей его
бессильной злобы.
- А-а-а-а... брось, для тебя полтора рубля были уже хорошие деньги, -
ее голос выражал твердую уверенность в том, что ее послушному Францу,
охваченному пламенем ярости, которая ощущалась даже здесь, наверху, во
всяком случае сегодня, на чердак не попасть.
- Та часть рукописей, которая принадлежит мне... нам, оценивается
более чем в восемьдесят тысяч долларов, - голос Франца сорвался на
фальцет, - мама, в чем дело, объясни, почему ты мне не даешь ключ от
чердака, почему мне нельзя туда подняться, что ты там прячешь, что я не
должен знать?
- Успокойся, - старуха решила зайти с другого конца, - весной у нас
был пожарный инспектор и велел убрать с чердака весь хлам, особенно он
обратил внимание на эти старые никому не нужные книги и тетради. Я знаю,
что ты все тщательно отобрал из них, все необходимое тебе, когда переезжал
отсюда, а из оставшегося кое-что отобрала Берта, но очень немного.
Остальное с сожгла, все до последнего листика. - Я поразился ее
изобретательности, с какой она обвела вокруг пальца своего Франю.
Внизу наступила долгая пауза, слышались грузные шаги: видимо Франц
ходил по комнате, переваривая столь тяжелую для него утрату.
- Ну что ж, - наконец заговорил он, убитый горем, - я сам виноват,
надо было смотреть чуть дальше своего носа, наверное только такой дурак
как я смог бросить без присмотра старинную рукопись, но кто же мог знать?
Это же Сальери!
- Не расстраивайся, сынок, ты же не умрешь ведь с голоду без этих
проклятых рукописей, черт с ними с долларами, здоровье и нервы не купишь
ни за какие доллары. Франя! Вспомни, я тебе много раз говорила: умный
еврей не должен переживать из-за потери денег, а ты ведь у меня умный, ты
же знаешь, мы все тобой гордимся, даже Гальперины.
Очень похоже на то, что Франца осенило:
- А как ты думаешь, может быть Берта забрала их себе, она ведь с
детства была такой практичной.
- Вполне возможно, - слишком поспешно согласилась ст. Зина, - я
спрошу у нее. А что ей сказать, если ЭТО у нее? Чтобы она вернула тебе?
Франц был в явном замешательстве:
- Ну... скажи ей, что рукописи стоят денег, и если она захочет их
продать... пусть она их отдаст тебе, а ты сходи к Солодчикам и позвони
мне.
По-видимому сама мысль о том, что деньги могут попасть к ненавистному
гою, уведшему у него, Франца Менциковского, единственную дочь, была
невыносима и он вскоре распрощался.
Проходя верандой он несколько замешкался, и я ощутил его огненный
взгляд, брошенный на непонятно какого дьявола запертый на замок люк, а на
чердаке долго клубилась запущенная им лютая злоба на всех этих
бездельников и дармоедов из пожарного управления шарившихся по чужим
чердакам.

Мы сидели в комнате для гостей. За окном темная августовская ночь
уверенно вступила в свои права. В соседней комнате шумно ворочалась и
вздыхала старая Зина. В комнате было традиционно темно.
Бутылка коньяка была уже наполовину пустой, но в Берте не
чувствовалось привычной блаженной расслабленности. Ее определенно что-то
беспокоило.
- Я думаю все скоро должно кончиться, Вадим, - произнесла она
приглушенным шепотом.
- Что ты имеешь в виду? - спросил я и в моей груди что-то сжалось.
- Твои, или, вернее наши проблемы, - она потянулась к пачке сигарет.
- У меня нет и не будет проблем, пока ты со мной, - не очень
убедительно заявил я.
- Ты прекрасно знаешь сам, что бесконечно все это продолжаться не
может.
Как всегда она была права. Долгое время мы старательно избегали этой
темы, но видимо пришло время спускать шлюпку и грести изо всех сил
подальше от корабля, грести в беспросветную тьму.
- Сам Бог натолкнул тебя на английский язык, а мне подсказал выход из
положения, - продолжала Берта, Которая Была Всегда Права, - да и рукопись
тоже Бог послал.
Я был уверен, что она уже все обдумала, что-то такое, к чему меня
тихонечко подводит, чтобы не слишком шокировать меня, ходит вокруг да
около, словно боится сообщить о смерти близкого человека.
- Причем здесь Бог, рукопись и английский, - спросил я смутно
догадываясь о том, что сейчас услышу от нее.
- За эти доллары я купила для тебя возможность уехать туда, где ты
будешь в полной безопасности.
Уже купила! Опять за меня все решают, за меня думают.
- И когда это произойдет? - полюбопытствовал я, стараясь скрыть
легкое раздражение.
- Дней через десять-двенадцать. Давай пока обсудим детали. Тебе
недолго там быть одному, я приеду почти следом за тобой. - Она и не
старалась скрыть своего возбуждения.
За всем этим слышался тихий, но отчетливый колокольный звон тревоги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33