Их кухни он пошел в аптеку, потом в лабораторию. Капитан медицинской служ
бы Розочкин встретил подполковника испуганно. Ему пришло в голову, что Л
евин будет с ним разговаривать по поводу своего желудочного сока, но под
полковник вовсе об этом не говорил. Он долго молча вглядывался в Розочки
на, в его вежливо-напряженное лицо, в его прозрачные продолговатые глаза
и о чем-то думал. Потом сказал:
Ц Плохо у вас, Розочкин!
Капитан поморгал длинными девичьими ресницами.
Ц Вы мне не подчинены, Ц говорил Левин, Ц у вас другое начальство, но я в
ам не могу это не сказать: плохо у вас, отвратительно, до чего плохо. Ведь дл
я того чтобы взять желудочный сок, человека не кормят, а вы его голодного д
ержите тут черт знает сколько времени. И работаете вы вяло, на лице у вас с
кука, с людьми вы разговариваете кислым голосом, очень нехорошо, капитан,
отвратительно. Я не о себе, со мной вы все выполнили быстро, а вот с солдата
ми, с офицерами вы не слишком церемонитесь. А ведь они вас уважают, вы для н
их наука, они вас никогда не поторопят, потому что верят вашему халату, ваш
ему лицу значительному. Ну что вы моргаете? Я к вам теперь буду наведывать
ся часто и, если все у вас в корне не изменится, напишу рапорт. Вот, предупре
ждаю.
Он поднялся и ушел к себе. В ординаторской было жарко, сухо пощелкивали тр
убы водяного отопления, потом в них вдруг что-то начинало петь. Левин сел
на диван, развернул газету. То главное, что сегодня определилось, вновь во
зникло рядом с ним, но он не позволил себе сосредоточиться на этом, и оно и
счезло так же быстро, как и появилось. Впрочем, этому, наверное, помог апте
карь, который пришел извиняться. А сразу же за аптекарем пришла Варваруш
кина, и уже стало некогда до тех пор, пока он не устал и не захотел спать. Пер
ед сном он вышел прогуляться.
Болей в этот вечер и в эту ночь не было.
Впрочем, может быть, они и были Ц он принял на ночь большую дозу люминала
и уснул как убитый.

Дорогие Наталия Федоровна и
Николай Иванович!
Всей душой присоединяюсь к вашей утрате и вашей боли, всей душой с в
ами в эти невыразимо тяжелые дни. Не нахожу слов, которыми можно было бы ва
с утешить и не пытаюсь этого делать. Виктор был прекрасным юношей с широк
о открытым для всех сердцем, Виктор погиб как герой на своем посту солдат
а, идущего к победе.
Пересылаю вам его письма ко мне. Как отражается в них его прекрасны
й дух!
Желаю вам мужества и душевных сил. Тысячи Викторов нуждаются в твер
дости вашего духа, мои дорогие коллеги Наталия Федоровна и Николай Ивано
вич. Жизни тысячи юношей вверены Вашим знаниям и ясности Вашего ума, Нико
лай Иванович. Мы не имеем права падать духом, мы не имеем права отдаться ли
чному горю, мы не имеем права не работать. Поверьте, я не читаю нотации. Мы в
се должны работать до последнего дыхания, и только работа спасет нас от г
оря, отвлечет нас, излечит наши душевные раны. Да, да, я знаю Ц иногда всего
труднее жить, но надо сделать усилие, надо преодолеть самих себя, и тогда о
ткроется еще один горизонт, Ц помните, мы когда-то говорили об этом, когд
а речь зашла о старости.
Больше мне нечего вам написать сейчас, мои дорогие друзья, нечего, д
а и незачем сейчас.
Еще раз желаю вам твердости и покоя.
Всегда ваш А. Левин

19

Удивительно, какое утро встретило его, когда он вышел на крыльцо, удивите
льно, какое жестокое, какое мучительное, какое насквозь пронизывающее ве
сеннее утро…
Но он нашел в себе силы улыбнуться этому утру Ц этому ослепляющему солн
цу, голубизне, капели, ручьям, которые вдруг потекли из-под снега.
Он стоял и улыбался, и смотрел так, точно мог надеяться, что после весны, по
сле того как растают снега и зацветут красные мхи, он будет видеть лето, гр
еться на добром солнце, ходить в белом летнем кителе. И к лету кончится вой
на, это будет первое послевоенное лето, лето победы.
Он все еще улыбался, глядя на далекие голубые сопки, на корабли, которые ст
ояли в тени скал, на ботишко, быстро бегущий к пирсу, когда дверь за его спи
ною отворилась и на крыльцо вышел Жакомбай, позевывающий и сонный. Увиде
в подполковника, он весь подтянулся, подобрался и, не дозевав, прикрыл рот
ладонью.
Ц Весна, Ц сказал Левин. Ц Теперь уже возьмется дружно.
Ц Так точно, Ц сказал Жакомбай. Потом добавил: Ц Нет, еще пурга будет, вс
е будет, товарищ подполковник. Еще сильная пурга будет. Один раненый гово
рил, Ц он здешний.
Левин молчал.
Ц Может быть, окна открыть, балкон? Ц осторожно спросил Жакомбай. Ц Ран
еные выражают желание.
Ц Пойдем! Ц сказал Левин. Ц Возьмите молоток, клещи, будем балкон откры
вать. Это правильно, что они выражают желание.
По дороге наверх он попробовал завтрак Ц все нормы, потом намекнул апте
карю, что на военной службе надобно бриться чаще, потом выгнал какого-то л
ейтенанта, проникшего в госпиталь без халата. Жакомбай почтительно подж
идал его с клещами и молотком в руке.
Стекол на балконе не было, еще в сорок первом здесь все забили досками и фа
нерой и превратили балкон в склад ненужного инвентаря. Левин приказал со
звать весь незанятый персонал госпиталя, и не более как через час тут уже
мыли полы и расставляли старые шезлонги. Для того чтобы было покрасивее,
Жакомбай принес охапку сосновых и еловых лап и приколотил ветки гвоздик
ами к балконным перилам. Верочка разложила на круглом столе журналы и га
зеты, и вскоре сюда гуськом пошли ходячие раненые, которым для этого случ
ая дали шапки-ушанки, полушубки и валенки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70