В том самом, насчет чистых рук и привычки менять белье.
Так вот, у «дачницы» помидоры почему-то вырастали. Она и сама никак не могла объяснить, почему у нее растут, а больше ни у кого не растут… Но сам факт, что хоть у кого-то помидоры удаются, вызывал сильнейшие сомнения в том, что дело тут в «военном облаке».
Истина открылась неожиданно, когда мы стали выяснять, что же происходит на гибнущей, запустевающей ферме. Среди множества интереснейших подробностей, достойных пера Сальтыкова-Щедрина, Булгакова и Бушкова, была и такая деталь:
— А навоз что… Мы его теперь в реку кидаем!
— Как?!
— А так… Что удивляетесь?
— Так ведь деревня же ниже фермы! Навоз же по реке плывет!
— Ну и плывет… Так начальство-то теперь не протестует. Раньше председатель был суровый, прямо убил бы.
— А нынешний?
— Ему и самому плевать…
Мы толковали про то, что ведь эту воду пьют, этой водой поливают огороды, но местные смотрели на нас совершенно пустыми глазами и вели речи исключительно про то, что раньше было «нельзя», а вот теперь стало вдруг «можно». С такой логикой спорить совершенно немыслимо, и оставалось только выяснить, когда именно стало «можно» сбрасывать в воду навоз. Оказалось: как раз три года назад! Весной навоз первый раз сбросили в воду — просто чтобы не возиться, не вывозить на поля и тем самым не задавать себе лишней работы. Зачем, если речка — за оградой фермы, а начальство не напрягает?!
В это же лето рыба плыла по Комаровке вверх брюхом, а помидоры «сгорели» у всех, кроме «дачницы», — она поливала водой из колодца. Да не сочтет читатель, что это я затеял на старости лет травить байки, унижающие сельский люд, бросающие тень на русский народушко, несущий в себе бога и необъятную духовность. История эта совершенно реальная, может быть засвидетельствована целой толпой участников экспедиции, и к тому же мы ее доложили на нескольких конференциях и опубликовали в журнале [15].
Это я все к тому, что военные, может быть, во многом и впрямь начудили в разных местах Сибири, но обвиняют-то их в несравненно большем… Очень уж это удобный объект для выливания негативных эмоций и для снятия ответственности с самих себя. Это ведь не мы пьем смесь воды с навозом, это все «ихнее» облако.
Вот похоже, что и вывоз населения с Ковы и ее притоков — чистейшей воды чепуха. Потому что взволнованные рассказы о военных, об операциях, тайных приказах и разорванных в полночь конвертах исходят от людей совершенно городских, от нашей милейшей либеральной интеллигенции, которую хлебом не корми, а дай хоть в чем-то уличить «имперскую военщину». Да и страшные сказки про тайные вывозы очень уж в перестроечном духе, чтобы принимать их без критики.
А вот сами местные жители на Кове, на Ангаре что-то совершенно не помнили никаких ужасов этого рода: ни трехосных машин, ни немногословных людей в военной форме, оцепивших деревни, поджигавших коровники и расстреливавших скот, гнавших население по проселочным дорогам из родных деревень, ни других кошмаров выселения и истребления.
Есть и третья версия исчезновения людей в верховьях Ковы — люди убежали сами, из-за неблагоприятных факторов, а проще сказать, от непонимания происходящего и с перепугу. Раньше-то не было такой страсти, как эти гиблые места, а кроме гиблых мест, еще много страстей появилось, которые человеку и выразить словами-то невозможно… Мол, рождались в деревнях на Кове пятиногие телята, детишки с двумя головами или с тремя рядами зубов, полностью мохнатые. Такие страшные рождались детишки, что сами родители их того… подушкой придавливали, от греха подальше. Мол, нападали на людей неведомые никому нечеловеческие болезни, а у женщин непредсказуемо менялся менструальный цикл. Вот от этих всех ужасов в духе «Сталкера» и разбежалось население.

Без космических пришельцев — никуда!
Последние две версии, кроме всего прочего, основываются вот еще на чем — на идее внеземного происхождения «чертового кладбища»… Мол, появились и «поганые места», и прочие удивительные штуки ровно после того, как пролетел над тайгой пресловутый Тунгусский метеорит, после 30 июня 1908 года, после 7 часов 15 минут местного времени, когда прогремел знаменитый взрыв. Прогремел он, правда, очень далеко от Ковы, в 65 километрах от поселка Ванавара, что на Подкаменной Тунгуске, и примерно в 500 километрах от Ковы, но Тунгусский метеорит получается очень уж удобным способом «разъяснить» раз и навсегда «чертовы кладбища» на Кове. Вот, мол, космическое чудо стряслось, и все тут!
Но как раз время появления «чертовых кладбищ» остается совершенно непонятным. Откуда, собственно, взято число — август 1908 года?! Если уж ссылаться на даты, которые называли старики, еще жившие в верховьях Ковы, то они рассказывали о появлении «поганых мест» и в 1912, и в 1916 годах.
Может быть, у стариков не очень хорошо было с оценкой времени? Может быть, для них не так уж важны были записанные на бумагу даты и они их легко путали? Очень может быть, что так оно и есть; на Ангаре не так уж мало людей еще сравнительно недавно плохо понимало летоисчисление — оно им было и не особенно нужно. Священник вел книги, в которых записывались даты рождений и смертей, люди прекрасно знали, когда была война с Наполеоном или когда взошел на престол Николай II… Но в быту гораздо большее значение имел год, «когда грибов была уйма» или «когда мор на телят напал». То есть конкретные даты люди могли сильно путать… Но тогда особенно непонятно, что же заставляет относить время появления «поганых мест» к Тунгусскому чуду?
И вообще, кто сказал, что этих мест раньше не было, а потом они появились?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135