Я рассудил, что ночью звук будет идти далеко, и Светлана может услышать его и взять направление…
Вымотанный до предела, я каменно заснул в развалинах бани; вроде бы сквозь сон слышался плывущий над землей звон била… А вот проснувшись около пяти утра, я долго лежал, обдумывая план поисков. Сейчас минутная стрелка упадет вот сюда, и я услышу било… Лежал я, лежал — и не услышал. Выхожу из бани. Где Монстр?! Замирает сердце при воспоминании про медведя, задравшего бычка неподалеку…
Монстр преспокойно сидел возле била.
— Ты почему не ударил?!
— А зачем?
Вопрос был из тех, на которые так просто не ответишь. С минуту, не меньше, я тупо пялился на Монстра, пытаясь понять, шутит он или это всерьез.
— Ты понимаешь, для чего я тебе велел стучать в било?!
— Ну…
— Что «ну»?! Ты понимаешь, каково сейчас Светлане?!
— Так вы все тоже устали… Я и подумал — не надо стучать, надо, чтобы вы все отдохнули…
Я еще раз говорю про Светку, расписываю страдания потерявшегося, заброшенного в лесу человека… Монстр тупо смотрит на меня, по три раза повторяя тоже самое, — что мы все устали, и он решил нам дать отдохнуть.
На третий день поисков Светлану нашли. Она рассказала, что в первую ночь отлично слышала звук била и уже пошла по нему, но тут звук почему-то прекратился… Монстру я очень доходчиво объяснил, что будь на дворе время военное, я бы его просто пристрелил и был бы совершенно прав. Но понял ли сказанное Монстр, далеко не уверен.
Вроде бы он собирался поступать в театральное училище, и я от души надеюсь — больше в тайгу он не попадал. С такими и медведей-людоедов не надо, чтобы из тайги не возвращались!
Будет печально, если мой рассказ читатель воспримет, как сплошной «ужастик». Нет, в тайге, в том числе в северной тайге, о которой здесь идет речь, можно и жить, и работать много лет, не подвергаясь такому уж значительному риску. Я знаю много людей, которые проводили в поле каждый сезон целых тридцать, а то и все тридцать пять лет и жалеют только о том, что вынуждены были оставить эту непростую экспедиционную жизнь. Я сам приобрел ценный экспедиционный опыт в этих местах, в том числе и профессиональный.
Но даже стационарные работы и жизнь в большом лагере посреди тайги могут быть довольно тяжелыми. А пешие маршруты по тайге требуют хорошего КОЛЛЕКТИВА, хорошей ПОДГОТОВКИ и хорошего СНАРЯЖЕНИЯ — именно в такой последовательности. Всего этого у самодеятельных поисковиков нет.

Почему это опасно
Назовем вещи своими именами: на протяжении 1970-1980-х годов каждый или почти каждый сезон в тайгу выходили отряды очень плохо подготовленных, плохо снаряженных и очень часто — не очень вменяемых людей.
Многие из этих людей по своему состоянию здоровья и по своим психологическим качествам не должны были и на пушечный выстрел подходить к лесу… Разве что в городском парке. Многие из них были крайне наивны и совершенно искренне не понимали, что в тайге действительно может оказаться по-настоящему опасно. А очень часто в составе отрядов шагали маргинальные типы, к которым больше всего применим термин «частичная вменяемость». Эти люди могли застегивать пуговицы, считали деньги и умели читать, но уровень их интеллектуального развития и в 30, и в 40 лет не превышал нормального уровня подростка лет 12.
Одну такую группу я наблюдал очень близко, в процессе, так сказать, личного общения: меня познакомил с ними один парень из клуба самодеятельной песни. Эта «экспедиция» только что приехала из Москвы и как раз собиралась углубиться в тайгу, ехать на лесовозах или на арендованной машине до верховьев Ковы и там сплавляться по реке. Странное впечатление производил уже внешний вид этой публики: бичеватого вида парни, на которых достаточно взглянуть, чтобы диагностировать неврастению, а может быть, и отклонения посерьезнее. Странно одетые, обмотав вокруг головы цветастые платки, они расслабленно бродили вокруг угасавшего костра и вяло спорили, как его надо разжигать. Все они, кроме всего прочего, были удивительно малоподвижны, не энергичны, двигались неохотно и уныло. На лицах застыла скука и то особенное выражение, которое можно видеть у сопляка лет пятнадцати, когда он сидит на лавочке у подъезда и сообщает своего рода пароль другим таким же, так же скучно сидящем с полупотухшими папиросами: «Как меня все заколебало!!!».
Я не знаю, что может «заколебать» мальчика в пятнадцать лет до такой степени. Так же точно я не знаю, что «заколебало» членов «экспедиции», но выражение было то самое. Лица людей, которым жить на свете тоскливо и скучно, потому что решительно ни на что не хватает энергии.
Такие же выражения были и у девиц, бродивших вокруг в полурасстегнутых на груди мужских рубашках и с папиросами во рту. У этих, впрочем, взгляды были скорее липкими, оценивающими — взгляды потаскух. Исключением явились две совсем молоденькие девчушки, от силы лет по 18 — 19, очень хорошенькие, очень взволнованные и невероятно увлеченные перспективой общения с инопланетянами. Это были явно птички другого полета — по крайней мере, вполне вменяемые и достаточно энергичные девицы. Судя по многим признакам, они происходили из довольно примитивных семей, где духовные и интеллектуальные интересы просто отсутствовали, а хорошего гуманитарного образования получить не могли из-за скудости домашней подготовки и уровня преподавания в окраинных московских школах. Бедные девочки попросту оказались не способны в тогдашнем СССР утолить духовную жажду иначе, чем прибившись к полусумасшедшим сектантам и всерьез поверив в этот бред.
И у них, конечно, не было ни нормального полевого снаряжения, ни подходящей для тайги одежды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135