открыли училище еще в 1819 году, да помещения у него подходящего не было, ютилось в «неподобающем» доме. А дом Комаристова, стало быть, купец Власьевский счел «подобающем».
И назвалось оно полностью так: «1-е Красноярское народное уездное училище». А никакая не гимназия. При советской власти, после создания единой трудовой школы, расположили тут начальную школу. До последней школьной реформы начальным считалось четырехлетнее образование, а в здании было как раз четыре комнаты, кроме удобнейшей рекреации и такого же удобного кабинета директора. А название «суриковская» появилось потому, что в этом училище в 1856 — 1861 годах учился Василий Суриков, и отблески его славы падали и на здание, и на школу, расположенную в ней.
У многих красноярцев связаны с этим зданием самые идиллические воспоминания: ведь в 1960-е годы, когда уже стали обычным делом школы-гиганты, на 800 и на 1200 учащихся, «суриковская школа» оставалась островком милой патриархальщины, где как-то не было ни хулиганства, ни грубости и обезлички нравов, типичных для огромных школ. Учеников было мало, учителей — вообще единицы, и все хорошо знали всех.
Сам я не видел этого — разве что мельком, пробегая по коридорам «суриковской школы» на выход. В этот весенний день, под пронзительно-синим небом майской Сибири, в нежной грязи, пропитанной водой таких же пронзительно-синих ручейков, мы отыскали кости, и появилась у нас некая уверенность — а ведь это, скорее всего, кости динозавров, а может быть, каких-то других древних животных. Иначе почему бы вымыло эти кости водой из земли и швырнуло перед самой школой?
Долго мы выясняли, какое бы древнее животное могло оставить эти кости, пока не пришла тетя Поля, вахтер и непререкаемый авторитет.
— Ну и чего уставились? Лошадиные челюсти валяются! — коротко прикрикнула она, поддав ногой по этим косточкам и ввергая нас в недолгую, но бурную десятилетнюю тоску. Нет, расставаться со сказкой мы не хотели никак.
— А может, на этой лошади ездили древние великие герои? — вздохнул Андрюша Гуров, тогда милый и маленький, очень увлеченный естественными науками. Настолько, что даже подвергался в школе репрессиям в виде проработки на «линейках» — нельзя же было допустить, чтобы третьеклассник ловил и сажал в спичечные коробки тараканов, да еще непосредственно на уроках?
Впрочем, даже обучение в советской школе не отбило у Андрея Гурова любви к естественным наукам, и сейчас он читает лекции по энтомологии Сибири в Падуанском университете.
Так вот, в этот весенний день, звонкий, промытый вешними водами, я как будто видел стоящего в углу школьника в странной, необычной форме. Как будто, потому что не присматривался, не фиксировал внимания. Потому что гораздо важнее было мчаться на вопль Саши Бельмаса:
— Ребята! Здесь кости! Кости здоровенные!
И если я даже что-то видел, а не померещилось, и если я не стал жертвой ложной памяти, заставляющей помнить не то, что было в действительности, а то, что навязано грядущими событиями… Если даже я и видел этого стоящего в углу, было сие мимолетно, никакого серьезного внимания я на него не обратил и, скорее всего, вскоре намертво забыл бы этот случай, если бы не дальнейшее.
Дело в том, что этого же мальчика в старинной форме, стоящего в углу, видело много людей, хотя и в разное время, и, кажется, даже в разных зданиях Красноярска. Больше всего он связан, конечно же, с «суриковской гимназией», то есть с реальным училищем на Благовещенской улице (ныне улице Ленина), с одноэтажным каменным зданием под № 79.
Что характерно, этот призрак никогда не появлялся в классной комнате или в буфете; никогда не подсаживался за парты к ученикам во вторую смену, когда на улице давно темно, и не пытался играть в какие-то обычные детские игры типа лапты или чехарды. Единственное место, где иногда возникал мальчик в гимназической форме, — это угол в рекреации, всегда один и тот же — восточный.
Появлялся он вовсе не обязательно вечером, а решительно в любое время дня. Не могу ручаться за ночь, потому что ночью место это никогда никем не посещалось, а привидение было очень тихое, никогда не издавало никаких звуков и вполне могло всю ночь простоять в углу, не обратив на себя ну ни малейшего внимания. Очень может быть, он и правда стоял там всю ночь, только никто не видел; кто знает?
В этом здании привидение мальчика исчезло, когда «суриковскую гимназию» перепрофилировали — вместо общеобразовательной школы разместили в том же здании музыкальное училище. Было это в середине 1970-х годов, и после этого никто никогда не видел в этом здании призрака.
Впрочем, некоторые относят появление этого призрака к совершенно другому зданию, в квартале от «суриковской школы», — к зданию мужской гимназии, на углу Благовещенской (Ленина) и Гимназической (Вейнбаума), по адресу Ленина, 70.
Это здание гораздо презентабельнее первого — красивый резной камень, три этажа, высокое, красивое крыльцо. Вот якобы и в этом, построенном в 1888 — 89 годах здании встречали призрак, стоящий в углу то в одной аудитории, то в другой. Очень это странно, потому что в мужской гимназии была даже Кирилло-Мефодьеская домовая церковь, над вторым этажом, в центральной части. Впрочем, эти воспоминания относились почему-то к строго определенному периоду времени — ко второй половине 1930-х, к сороковым годам. В это время, разумеется, ни о какой такой мужской гимназии и речи быть не могло, а само слово «гимназия» считалось буржуазным и в принципе враждебным новой власти. В здании мужской гимназии с 1932 года разместили сельскохозяйственный институт, и призрака, стоящего в углу, несколько раз замечали студенты института.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135