!
Черный грибник невнятно буркнул, и Оля тут же сделала вывод и поделилась им со спутником:
– Это вы воевали, да?!
На мой вопрос, сколько могло быть лет грибнику, Оля недоуменно посмотрела на меня и ответила, пожав плечами:
– Ну, примерно шестьдесят…
– А когда война кончилась? Сколько лет назад?
Оля так интенсивно думала, что даже вспотела и начала громко сопеть. С цифрами ей пришлось помочь, и девушка тут же высказалась, сопротивляясь моему неверию:
– А может, он в партизанском отряде был? Или в лагере для детишков?!
Очень скоро, буквально через несколько минут хода, стало хорошо слышно шум на шоссе, заметны лучи фар от проходящих машин.
– Туда идите, – махнул рукой черный грибник.
– Спасибо вам! Ох и спасибо!
Девушки с топотом кинулись к шоссе – скорее оказаться на гудроне, поверить в свое спасение! Только Оля, как-то поумнее, поблагодарнее остальных, кинулась на шею грибнику. Неведомое создание ожидало, наверное, чего угодно, только не этого, и совершенно обомлело. Черный грибник как стоял, так и остался стоять столбом, пока девица пылко его лобызала. В процессе благодарения темпераментная девушка сбила с черного грибника его кепку. Уши у этого «дедушки» оказались такими, что трудно их не заметить: острые, по форме похожие больше всего на свиные, они поросли черной мягкой шерсткой и торчали гораздо выше ушей человека – примерно на уровне височной впадины.
– Ой, что я наделала! Я вам сейчас помогу!
И девушка нацепила кепку на голову черного грибника. Тут только оцепенение «дедушки» прошло, и он похлопал девицу по спине своей четырехпалой рукой:
– Не боишься, коза?
– Что вы! Тут же уже близко!
И девица кинулась догонять подружек, остановившись уже около шоссе. Ей показалось, что черный грибник идет следом, смотрит, как они дальше выходят на шоссе. Трудно сказать, действительно ли он шел или Ольге только померещилось (вообще-то, надо же было проверить – дойдут ли… А то вдруг опять потеряются), но она все же помахала рукой кусту, за которым вроде бы сверкнули красноватым огнем глазки-бусинки. И спустя десять минут все четверо сидели уже в салоне автобуса.
На мои намеки, что ведь это может быть и не совсем человек, Ольга очень рассердилась: этот «дедушка» их всех спас, а я что говорю?!
– Не ожидала от вас такого! – возмущенно заорала Ольга.
Вот и вся история…
Но только есть у нее несколько неожиданное продолжение совсем в других областях знания, очень далеких от сбора и соления грибов. Два года назад, при раскопках поселения Черноостровское, археолог Минусинского музея Н.В. Леонтьев сделал интереснейшее открытие: в культурном слое поселения третьего тысячелетия до Рождества Христова нашли множество мелких, выполненных на небольших гальках изображений. Люди окуневской культуры бронзового века обтесывали такую гальку и гравировали на ней изображения животных, людей и фантастических существ. Так вот, среди прочих изображений есть и такое – человек, придерживающий рукой плащ, и с острыми звериными ушами чуть выше и позади висков.
Я, конечно же, ни на чем не настаиваю и никого ни в чем не убеждаю. Но совпадение – есть. Уши неведомого существа, изображенного пять тысяч лет назад на гальке, расположены в точности там, где увидела их наивная девушка Оля на голове черного грибника.
Вот и все.

Глава17
БОЙТЕСЬ САЯНСКИХ ТУМАНОВ!

Гору повешенных называют так потому, что если кто-то пытается подняться на нее, из лесу высовывается огромная рука, хватает смельчака и вешает его.
Г.Б. Федоров

Иргаки – хребет в Восточном Саяне, в истоках реки Ус, правого притока Енисея. Сам быстрый и порожистый Ус не длинный – всего двести тридцать шесть километров. Мне рассказывали, что при Сталине в его истоках стояли лагеря, и поваленный лес заключенными спускали на лед Енисея очень просто: на огромных санях.
Строили эти сани с полозьями из целой мачтовой сосны и пускали по льду Уса. Там заранее делали трассу, то есть, попросту говоря, много раз ездили по заснеженному льду на санях, делали плотно утоптанный зимник. А в местах, где река поворачивает и сани рискуют вылететь за пределы трассы, зеки насыпали высокие стены из снега – чтобы разогнавшаяся многотонная масса не могла слететь со льда Уса. И сани, как правило, доезжали до Енисея… Только раз сани загорелись от трения полозьев о лед, а во всех других случаях проносило – плоды труда заключенных удавалось сохранить и доставить по назначению.
А Иргаки считается почему-то особенно красивым местом, и туда каждый год валом валят туристы. На мой взгляд, любой из саянских хребтов ничуть не менее красив, чем Иргаки, ничуть не менее ярок и интересен… но должны же люди по какому-то поводу сходить с ума! А культ Иргаков – это ведь далеко не худшее, что можно было бы придумать.
История про саянскую руку – это типично туристская, типично иргаковская история. Состоит она вот в чем… Мол, сидели люди у костра, делали бутерброды, клали их на крышку большого котла: наделаем и тогда будем есть, не отвлекаясь. Наделали, сложили бутерброды, стали есть. А тут из тумана вдруг высовывается рука, хватает и утаскивает бутерброд. Иногда ее, эту зловещую руку, расписывают самыми устрашающими красками: и волосатая она, и смуглая, и вся в ожогах, и волосы на ней подпалены… Но на этом похищении бутерброда (или тушенки из банки; или сахара из сахарницы) кончаются приключения руки. Никаких более серьезных гадостей, никаких попыток пакостить людям.
Вообще-то истории, связанные с едой, – это типичные туристские истории. Почему турье до такой степени помешано на жратве – выше моего понимания, но вот здесь коренится один из пунктов, по которым туристы и ученые-полевики решительно не совпадают:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136