Разудалая песня 1970-х

Эту историю я узнал в конце 1960-х годов. В те годы – 1968, 1969 – мамина лаборатория занималась проблемой восстановления леса, и работали мы за сезон во многих местах. В том числе работы шли и на Ангаре, в местах практически ненаселенных.
Совсем недавно тут поработал леспромхоз, и поработал, как всегда, предельно бесхозяйственно: взял только лучшие, самые прямые и ровные стволы, бросая на каждом гектаре до ста кубических метров деловой древесины – только чуть худшего качества. И, конечно же, груды веток, тонких стволиков неделовой древесины, хвои и содранной со стволов коры. Все это валяется и гниет, грибы растут, как нанялись, поднимается высокая трава, много молодой поросли сосны, осины, кустарников. На Ангаре сосна поднимается сразу после вырубки, ей нет нужды ждать, пока вырастет осинник и березняк. На вырубках-лесосеках зверей всегда больше, чем в чаще, потому что лесным зверям тут раздолье: много света, много пищи.
Экспедиция стояла в распадке, неподалеку от ручья. «Экспедиция» – это громко звучит, потому что вся экспедиция состояла всего из 6 человек, включая и меня, четырнадцатилетнего подростка. Три маленькие палатки и тент – вот и все признаки жилья в нашем лагере. Раньше сюда вела дорога, но на Ангаре часты ливневые дожди; года за три дорогу размыло так, что привозящий нас грузовик еле взбирался на склон сопки, останавливался как раз на краю старой вырубки. А несколько километров по этой вырубке, потом по другому склону огромной сопки, по распадку – это уже ногами. Потому и палатки все маленькие, подъемные для человека.
Насколько глухие эти места, можно судить по двум обстоятельствам.
Первое: деревня Манзя поставлена была в устье реки Манзя, при впадении ее в Ангару. Три самых главных притока реки Манзи имели названия, хотя и весьма непритязательные: Нижняя Зеленушка, Средняя Зеленушка и Верхняя Зеленушка. Но притоки этих речек НЕ ИМЕЛИ НАЗВАНИЙ. Вообще. И НЕ БЫЛИ НАНЕСЕНЫ НА КАРТУ. Лесоустроители сами называли реки и ручьи, как им больше нравилось. А мы, наша экспедиция, дали название ручью, на котором работали и из которого брали воду для чая и для еды: Катькин ключ – в честь сотрудницы экспедиции Катерины Харитоновой. Так все официальные документы и шли с этим самопальным названием – другого-то не было…
Но я назвал только одно обстоятельство, которое показывает, в каких диких местах мы работали. Второе – это все-таки полное отсутствие населения.
Лагерь на Катькином ключе находился примерно в сорока километрах от поселка Манзя. В этом поселке обитали от силы тысяча двести человек, а другие поселки были только на Ангаре, и ближайший лежал в пятидесяти километрах от Манзи. В отдалении же от Ангары тайга была пустая, вообще без постоянного населения.
Тайгу рубили? Да, но что это означает на практике? Это означает, что где-то на одной тысячной или десятитысячной части громадной площади лесного хозяйства идут работы. Там, на этом крохотном пятачке, лесорубы валят тайгу бензиновыми пилами. Опасный, адски тяжелый труд! Опытный лесоруб легко угадывает, куда упадет дерево; если нужно, к вершине привязывают веревку, и пока один пилит, другой тянет, чтобы ствол рухнул в нужном месте и под нужным углом.
Потом еще у сваленных деревьев обрубают сучья; уже голые стволы (их называют хлыстами) стаскивают в кучи тракторами и специальными чокеровочными машинами связки хлыстов грузят на лесовозы… Можно вывозить!
Что такое лесовоз? Гм… Это кабина, позади которой – машина на трех осях; бортов нет, кузова нет – все это не нужно. Между могучих металлических ребер складывают хлысты, закрепляют их цепями, и двадцать, тридцать тонн древесины начинают свой путь к реке.
Ползет по узкой, очень скверной дороге лесовоз, подпрыгивает на ухабах. Волочатся за ним хлысты; ведь какая ни низкая она, северная тайга, а пятнадцати, двадцати метров в высоту сосны все-таки достигают. Внутри лесовоза они не умещаются. Нужно уметь маневрировать невероятно тяжелой машиной, за которой тянутся стволы, метут по дороге. К тому же у этих стволов есть и инерция… Официальная инструкция гласит, что водителям запрещается резкое торможение, особенно если лесовоз едет под уклон. А если, не дай бог, остановится машина, стволы, двигаясь по инерции вперед, сметут кабину и сидящего в ней человека.
Своими глазами я видел это зрелище: кабина лесовоза, в которой сидят только ноги и тело до пояса. Все, что выше, смел вал бревен, двадцать или тридцать тонн, прошедшие над кабиной. И как едет водитель лесовоза, открыв дверцу со своей стороны, тоже видел. А водитель, сияя зубами, дает свои пояснения:
– Мужик, а мужик, ты бы со своей стороны тоже открыл… А то как хлысты в нашу сторону пойдут, так у меня времени не будет тебя вытаскивать. Ты на меня смотри и, как я прыгать начну, сразу сам прыгай, не тяни.
Тут любой пассажир невольно начинает вести себя несколько нервно, к радости водителя. Как герои Джека Лондона показали кое-кому «страшные Соломоновы острова», он показал вам «страшную Сибирь», и чем сильнее вы испугаетесь, тем больше удовольствия он получит.
Вообще-то, сажать в кабину лесовозов пассажиров запрещено, но, разумеется, никто не обращал внимания на эти правила, и лесовозы постоянно возили людей. Уже потому, что во многие места по-другому и добраться не было никакой возможности…
Лихие они были ребята, шоферы лесовозов! Как и везде, где денег платят много, но платят за ответственность и риск, подбирался контингент людей психологически устойчивых, физически сильных и смелых. Слабак и трус попросту не выжил бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136