И Феня, ст
оя в дверях, любовалась:
Ч Хорошо, Вадимушка, красиво, ну прямо как народный комиссар какой, ей-бо
гу!.. Ч Голос ее вдруг задрожал. Ч Вот бы Сергей Алексеевич поглядел, пора
довался бы, любил он тебя, Вадимушка, с малых лет любил.
Идиотка, вспомнила этого глупого парикмахера, всю радость испортила.
А впрочем, почему испортила? Ничего не испортила. С парикмахером кончено,
он не собирается всю жизнь терзаться из-за него, сам виноват! Не такие гол
овы летят, не такие люди признаются, а он не захотел. И хватит думать об это
м!
На следующий день Вадим снова ездил по редакциям, снимал пальто в гардер
обе и шествовал по кабинетам с орденом на груди. Все его поздравляли, любо
вались орденом. И те, кто прошлый раз не знал о награждении, присоединялис
ь к общему хору. Вадим принимал поздравления скромно, достойно, никакой т
ут его личной заслуги нет, это не его, это советскую литературу наградили,
а вот за советскую литературу он искренне рад и горд.
Вечером Вадим пошел в Театр Вахтангова, разделся в кабинете администрат
ора и поспешил за кулисы, как бы разыскивая кого-то, открыл дверь уборной,
где в числе других статистов готовилась к спектаклю Пирожкова, увидел по
луодетых девиц перед зеркалами… Ах, пардон, простите… Но Вероника Пирожк
ова его заметила, вскочила, втащила в комнату.
Ч Девочки, смотрите, нашего Марасевича наградили орденом!
Бросилась ему на шею, расцеловала, и остальные девочки тоже вскочили и ра
сцеловали Вадима.
Ч Простите, Ч бормотал Вадим, Ч я ищу Комарова…
Ч Комарова? Ч переспросила Вероника. Ч Он здесь, я его вам найду.
Они вышли в коридор, Вероника зашептала:
Ч Вы сегодня вечером свободны?
У Вадима замерло сердце.
Ч Да…
Ч Отметим ваше награждение, я занята только в первом акте.
Ч С удовольствием. Поедем в ресторан.
Она замотала головой.
Ч Нет, нет, нельзя, кругом сплетники, скажут, окручиваю вас… или еще какую-
нибудь гадость.
У нее задрожал голос, на глазах выступили слезы…
Ч Что вы, что вы! Ч испугался Вадим. Ч Зачем вы плачете? Не надо.
Она вытерла глаза платочком.
Ч Не люблю, когда обо мне плохо говорят. Просто я рада, что вас наградили. Д
ля меня это праздник. Поедемте лучше ко мне, посидим, музыку послушаем, жив
у одна, хорошо?
Ч Хорошо, Ч едва проговорил Вадим.
Ч После первого акта я жду вас на улице, у служебного входа.
Она чмокнула его в щеку и убежала.
Вадим промучился первый акт, не видел, что происходит на сцене. Свидание с
женщиной наедине, в ее комнате… «Живу одна…» Почему одна? Приехала из Пен
зы, что-нибудь снимает, наверное, или замужем, муж в командировке… А вдруг
нагрянет?! Нет, его, орденоносца, не посмеет тронуть. Страшило другое… Вдру
г не получится. Уже два раза так было. Вдруг опять?! Но деваться некуда, Пиро
жкова будет ждать на улице, на морозе. И как уйти после первого акта? Подум
ают, что ему не понравился спектакль, будет сочтено зазнайством новоявле
нного орденоносца: нравится, не нравится, критик должен высидеть спектак
ль до конца. Придется сделать вид, что уходит по срочному делу.
В антракте, появившись в комнате администратора, Вадим схватил телефонн
ую трубку, набрал какие-то цифры, сделал вид, будто кто-то ему ответил, даже
попросил всех быть потише.
Ч Да, да… Когда? Ах, так… Понятно… Хорошо, хорошо. Я немедленно выезжаю. Да,
сию секунду. Позвоните, скажите, через двадцать минут буду.
Положил трубку, обвел всех многозначительным взглядом:
Ч К сожалению, должен срочно уехать!
Ч Что-нибудь случилось, Вадим Андреевич?
Ч Вы-зы-ва-ют! Ч произнес Вадим так, будто его вызывают в самые высокие и
нстанции, может быть, даже в ЦК.
Зашли с Вероникой в гастроном на улице Горького. Вадим купил портвейн, ко
лбасу, сыр, масло, маринованные огурчики в банке, вяленую рыбу, покупал шир
око, хотел покрасоваться перед Пирожковой. Она качала головой: «Марасеви
ч, Марасевич, зачем так много?» А сама тем временем оглядывала прилавки: не
т ли еще чего-нибудь вкусненького.
Вероника жила в Столешниковом переулке (отметила с гордостью: «В самом ц
ентре живу»), в большой коммунальной квартире. Проходя по коридору, показ
ала:
Ч Вот уборная, вот ванная. Ни на кого не обращайте внимания. Мещане!
Произнесла громко, нисколько не заботясь о том, услышат ли ее соседи.
Небольшая, скудно обставленная комната. Вероника подвела Вадима к окну.

Ч Смотрите, Марасевич, какой красивый вид…
Ч Прекрасный, Ч согласился Вадим, хотя было темно и он ничего не увидел.

За спиной что-то скрипнуло, Вадим испуганно оглянулся.
Дверь шкафа открылась, вывалилось скомканное платье, Вероника сунула ег
о обратно, закрепила дверь, просунув в щель свернутую газету.
Ч Так, теперь тапочки надевайте. Легче ведь, правда?
Ч Очень удобно.
Ч И пиджак долой! Ч распоряжалась Вероника. Ч Здесь тепло, топят.
Она помогла ему снять пиджак, повесила на спинку стула, потом выложила за
куски. У нее было только две тарелки, на одну положила сыр, колбасу и масло,
на другую рыбу. Хлеб нарезала на газете.
Ч Будем закусывать по-студенчески. Не привыкли к такой сервировке?
Он протестующе поднял толстые плечи:
Ч Ну почему же?
Ч Временные трудности, Ч загадочно произнесла Вероника, Ч и мещанств
а не люблю… Открывайте бутылку, Марасевич. Штопор? Чего нет, того нет. В это
м доме я вино пью первый раз, в честь вашего ордена. Цените, Марасевич?
Ч Конечно, конечно…
Ч Бутылку хлопните снизу, ладонью… Видали, как мужики делают?
Вадим повертел бутылку в руках, неумело ударил ею о ладонь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23