- Можно я за задние ноги возьмусь? - робко поинтересовался рабочий. - С морды боязно, вдруг цапнет!
Я подавила смешок.
Глава 26
Когда мы один раз вывезли Бандюшу на выставку, судья, глядя, как Банди, помахивая хвостом, облизывает всех подряд, обозвал его "генетическим мусором". Остальных питов хозяева держали на толстых цепях, их даже на ринг выводили поодиночке, настолько злобными они оказались. Все, кроме не привычного ни к поводку, ни к строгому ошейнику Банди. Разумеется, нам ничего не дали. Больше всех расстроилась Манюня.
- Ага! У всех жетоны, медали, дипломы! - всхлипывала она.
- Мы же любим Бандюшу, - утешала я девочку. - Неужели он стал хуже оттого, что не получил значка?
- Нет, - рыдала Маруська, - но я девочкам сказала, что на выставку едем, теперь дразниться станут.
- Будут тебе награды! - неожиданно сказал Аркадий, развернул "Мерседес" и встал у магазина "Спортивный мир".
- Сидите смирно, я сейчас вернусь.
Минут через двадцать Кеша вышел, неся в руках штук десять "золотых" и "серебряных" кругляшей на ярких лентах.
- Ну-ка, подставляй шею, - забормотал хозяин, вешая ленты на пита. Вот эта медаль - за первое место по поеданию чипсов, эта золотая - за добрый нрав... Теперь, Манька, смело говори, что у твоего пита больше всех отличий. Вряд ли в Москве найдется пес с медалью "За победу в соревнованиях конькобежцев"!
Так что со стороны жевательной части Бандюша совершенно безопасен: зализать до обморока он может, но укусить - никогда. Я бы, наоборот, поостереглась подходить к нему сзади: при любом намеке на опасность Банди мигом льет лужу.
Павел и Кеша, кряхтя, оторвали пита от пола и потащили вверх по лестнице. С собачьих лап свисали кирпичи, больше всего Банди напоминал вырванный из земли памятник.
- Что тут происходит? - раздался голос Дегтярева.
Приятель вошел в холл и нагнулся над ванной.
- Немедленно отойди! - заорала я.
Дегтярев не шелохнулся. Впрочем, он все равно не успел бы отскочить так стремительно все произошло. Собаки, запертые наверху, услыхав голос полковника, бросились его встречать. Скорей всего, они вместе налетели на дверь, та распахнулась, и вся стая - Снап, толстый Хучик и старуха Черри ринулась вниз по лестнице.
- Стой! - завопил Кеша. - Сидеть!
Куда там! В глазах у меня замелькало. Клубок из собак, Кеши и Паши, словно в мультфильме про Тома и Джерри, скатился вниз и ударился о полковника, разглядывающего битум. Раздался вопль. Мама родная!
Александр Михайлович оказался в ванне, туда же свалились Банди и Аркадий. Паша сумел притормозить у кучи битых кирпичей, на него налетел Снап и недовольно залаял. Из ванны не доносилось ни звука. Господи, они разбились насмерть!
Не успела я сообразить, что делать, как растерявшая остатки разума пуделиха Черри вспрыгнула на спину Аркадия.
- Пошла вон! - завопил Аркашка, пытаясь подняться.
Я почувствовала себя счастливой:
- Котик, ты жив! Золотце! Все замечательно.
- Мать! Что же тут хорошего?! - И Кеша встал на ноги.
Я хотела ответить, что главное - все живы, и вдруг расхохоталась. Дегтярев и Кеша, перемазанные с головы до ног, заорали в один голос:
- Она еще ржет!
Я прикусила губу:
- Простите, это нервное, вылезайте скорей.
- Они все перепачкают! - встрял Дима.
- Что же, нам теперь тут жить? - простонал Кеша. - Ясное дело, полы дороже, чем мы с полковником. Тогда вызывайте кран! Вынесет ванну вместе с нами во двор, там мы с полковником будем ждать, пока дождь и снег битум не смоют.
- Это вам придется год сидеть, - возразил прораб. - Битум просто так не отойдет.
Сзади раздался возглас домработницы Ирки:
- Пусть разденутся. Догола. Вон на картонку встанут, а ботинки и одежду скинут в ванну.
- А Банди?
- Возьмут на руки и отнесут.
Я оглядела абсолютно черного пса:
- Измажутся.
- Хуже не станет, - хмыкнула Ирка. - И так на всех чертей похожи. Только пусть идут не на второй этаж, а в подвал, в джакузи, она большая, разом все поместятся. Я потом ототру!
- Прикажешь нам тут при всех обнажаться? - надулся Дегтярев. Ирка пожала плечами:
- Я уйду, Дарья Ивановна отвернется, а Паша с Димой мужчины, чего вам их стесняться.
- Иди на кухню, - мрачно велел ей Аркадий, - и сиди тихо, пока мы до джакузи не дойдем. Мать, отвернись!
Я послушно уставилась на входную дверь. Сзади послышалось чавканье, кряхтение, повизгивание Банди и нервный разговор:
- Помоги брюки снять.
- Сам нагнись.
- Не могу.
- Как же ты за преступниками бегаешь, если согнуться не можешь? Эй, осторожней! Похоже, придется побриться наголо.
- Тебе тоже, держи пса.
- Черт, тяжело.
Ба-бах! Входная дверь распахнулась настежь, и в прихожую вбежал Генри с ноутбуком:
- Он теперь летает в новом районе!
- Кто? - спросила я, поеживаясь от ледяного ветра.
- Гусь! - заверещал Генри. - То носился по маршруту Ложкино - Тверская, а сейчас отправился на Ленинградское шоссе. Почему туда?
- Закройте дверь! - закричали полковник с Аркадием. - Холодно!
Но Генри ринулся к лестнице, причитая:
- Как же его изловить, как? С ума сойти!
Счастливый человек! Ничего не замечает - ни голых Аркадия с Дегтяревым, ни разгрома в холле. Он никогда не лишится рассудка. А ведь есть от чего!
Две обнаженные фигуры, одна длинная и тощая, другая полная и коротконогая, отчаянно матерясь, тащат Банди, похожего на грешника, вырвавшегося из котла со смолой. Вся троица собирается одновременно влезть в джакузи... На груде битых кирпичей сидит Паша, лицо у парня совершенно безумное и чувствует он себя, наверное, неважно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69