- Прекрати, пожалуйста! Такое ощущение, что в дерьме искупалась! Меня не интересуют детали, я знаю главное: на Олега напала Ленка, и перед этим ужасным открытием меркнет все остальное.
Я промолчала, но, честно говоря, была целиком и полностью солидарна с Ольгой. Мне тоже неинтересно, кто и где добыл циклополамин, хватит того, что известно: шприц в мужа, чтобы заполучить чужие деньги, воткнула Ленка, женщина, кото рую Гладышев любил, та, кого я считала своей подругой, милая, приветливая, улыбающаяся, талантливая журналистка престижного журнала и примерная мать.
Кстати, теперь мне понятно, что Лена никогда не любила Алешу, скорей всего, она родила сына для того, чтобы "привязать" к себе мужа. В СИЗО Гладышева ни разу не поинтересовалась судьбой мальчика.
Олега мы вернули домой. Ошарашенный мужик походил по квартире, потрогал вещи, поиграл с Алешкой. Видно было, что он изумлен, но и только. Гладышев ничего не вспомнил и знакомился со всеми нами заново. Аркашка устроил Олега в клинику, и пару месяцев его упорно лечили. Его физическое состояние хорошее, но и только. Врачи лишь разводят руками.
- Иногда память возвращается, - успокаивают они нас. - На фоне стресса, например. Надо ждать.
Мы ждем, но пока безрезультатно. Меня радует одно: Олег забыл Ленку и не страдает из-за ее предательства. Гладышев в общем счастлив. Его тело, в отличие от мозга, сохранило память, и жалостливый Гарик Сизов вновь взял Олега к себе. Иногда я заглядываю к Сизову и вздрагиваю, видя, как легко и ловко Олежка кружит в вальсе очередную модельку, которую следует обучать танцу. В такой момент мне кажется, что он стал прежним. Но вот музыка стихает. Гладышев подходит ко мне и говорит:
- Здравствуйте, то есть здравствуй! Как дела?
И я понимаю, что он воспринимает меня как недавнюю знакомую, а не как Дашку Васильеву, рядом с которой прошло детство.
Полмиллиона долларов вернулись к Сизову, но тот не слишком рад, потому что начались проблемы с налоговой инспекцией.
Алешу мы отправили во Францию, к нашим друзьям Анри и Мари-Роз Гранж. У них есть все, включая замок на Луаре, но детей Господь не послал. По документам Олег является отцом Алеши, и проблем с выездом у мальчика не оказалось. Гладышев подписал все нужные бумаги, и Мари-Роз увезла ребенка. Гранжи не смогут его пока усыновить, но Лена, скорей всего, долгие годы проведет на зоне, а Олег относится к малышу прохладно, поэтому Алеше лучше будет во Франции у Гранжей. Я не знаю, как сложится его дальнейшая судьба и, честно говоря, не хочу ничего загадывать.
Генка уехал в Америку. Мы не стали поднимать шум из-за денег, просто вернули двести тысяч в банк.
Бедный Генри еще долго бегал по дому, тряся ноутбуком и спотыкаясь о кучи мусора. Но ситуация достигла кульминации в начале марта. Утром я, Зайка, Кеша, Дегтярев и орнитолог пили чай на кухне: столовая и гостиная все еще лежали в руинах. Генри мрачно болтал ложкой в чашке, и вид у него был такой несчастный, что мне стало жаль бедного ученого. Вот дурачок, ясно же, что никакого оранжевого гуся тут нет! Надо постараться осторожно внедрить в его сознание эту мысль и отправить мужика домой. Честно говоря, птицевед всем нам надоел.
Не успела я сконцентрироваться на этой разумной мысли, как из коридора послышалось:
- Га-га-га...
Генри подскочил и опрокинул хлебницу.
Дверь на кухню распахнулась - и появился... огромный, важный, невероятно толстый гусь с оперением пронзительно-апельсинового цвета. За ним шла улыбающаяся Машка.
- Это кто? - попятился Генри.
Я чуть не свалилась со стула. Бог мой, птичка существует на самом деле! А какая здоровенная! Где же она пряталась до сих пор? Точно не в доме подобного монстра трудно не заметить.
- Блин! - подскочил Кешка.
- Ох и не фига себе, - по-детски разинул рот Дегтярев.
- Мама! - взвизгнула Зайка. - Я его боюсь, небось кусается!
- Гуси щиплются, - поправила Маня.
- От этого сообщения стало приятней, - скороговоркой произнесла Зайка и быстренько спряталась за мою спину, - защипать можно и до смерти.
- Нет, он мирный, - засмеялась Маня.
- Это кто? - недоумевал Генри.
- Как кто? - начала злиться Машка. - Не видишь разве? Оранжевый гусь, оранжевее не бывает. Забирай его в свой Юм.
- Но это не он! - завопил Генри. - У оранжевого гуся серое оперение!
Маня выпучила глаза.
- Ты не путаешь? Оранжевый гусь - серый? Ну не бред? Тогда почему его зовут оранжевым?
- Из-за клюва, - пояснил орнитолог, разглядывая гигантское водоплавающее, нагло расхаживающее по кухне. - Он у него колера апельсина. А это самый обычный гусак, вот только отчего перья такие? Скажите мне, отчего?
Качая головой, он принялся изучать птичку. Зайка, Кеша и Дегтярев молча следили за Генри. Я же пригляделась к Мане, заметила у нее на руках странные желтые пятна...
Значит...
- Это что? - вдруг самым невменяемым голосом завопил Генри. - Что это?!
Не успели мы вздрогнуть, как сумасшедший орнитолог встал на четвереньки и, ухватив Маню за щиколотку, поднял ее правую ногу вверх. Чтобы не упасть, девочка уцепилась за буфет. Я испугалась. Очевидно, появление странного водоплавающего добило ученого и он окончательно съехал с катушек.
- Это что?! - вопил Генри, пытаясь сорвать с Машкиной ноги надетый на щиколотку оригинальный ярко-желтый браслет. - А?!
- Украшение, - пискнула Маня, - для красоты.
- Где взяла?
- Аля Вронская подарила. Она его мне в Париже отдала, ее папа там...
- А у нее откуда?
- Из Египта привезли, мне в подарок. Да что случилось?
- Немедленно, слышишь, сейчас же отведи меня к этой Але!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69