Например, хорошо бы литератору уметь лихо закручивать сюжет, ловко писать диалоги, вылеплять характеры. Я же со своим даром рассказчика – лишь намек на прозаика, одна его составляющая, поэтому и выпускаю книги нечасто. Приключения ведь не таятся за каждым углом! Но рукопись следует сдавать в издательство в определенный контрактом срок, поэтому мне приходится буквально приковываться к рабочему месту и выжимать из себя строки.
Я села к столу. Вот черт, давно хочу купить новое кресло! То, на котором я вынуждена сидеть сейчас, страшно некомфортное. Попробуйте работать, заваливаясь назад! И кто только придумал такую мебель – у кресла совершенно по-идиотски загнутая спинка. Да и сиденье жесткое. Ладно, попытаюсь абстрагироваться от неудобств. Итак, начнем.
«Лена вздохнула и выпрямилась, у ее ног лежало…»
Я остановилась. При чем тут Лена? Пальцы быстро перелистнули написанные первые десять страниц будущей книги. Героиню-то зовут Таней, вечно вы, госпожа Виолова, путаетесь в именах! Хорошо… вернее, плохо, но поправимо.
«Таня вздохнула и выпрямилась, у ее ног лежала…»
Я снова отложила ручку. Минуточку! Какого черта она испускает вздохи и выпрямляется? Ну не дура ли, ведь просто принимает ванну. Или я опять что-то перепутала?
Пришлось вновь копаться в предыдущем тексте. Нет, верно. Последний написанный абзац я завершила фразой: «Таня вздохнула, мыльная пена текла у нее по лицу».
Что-то героиня у меня совсем развздыхалась, а ведь в русском языке много иных глаголов.
Я вычеркнула никуда не годное предложение и попыталась продолжить написание сцены под условным названием «В душе».
«Шампунь защипал глаза. Таня взяла губку. Ловкими движениями она принялась смывать со своего роскошного, стройного, загорелого тела…»
Э нет! У меня же не эротический роман, а детектив. Значит, надо иначе.
«Раздался выстрел. Таня икнула, выронила губку, вода в ванне стала красной…»
Стоп! Я убила главную героиню! Это невозможно! Ну-ка, быстренько наведем порядок!
«Но Танечка осталась жива. Пуля прошла мимо важных вен и артерий, не задев их…»
Ручка выпала из моих пальцев. Да уж, если посмотреть на текст беспристрастным взором, то больше всего он напоминает известную детскую считалочку: «Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять, вдруг охотник выбегает, прямо в зайчика стреляет, пиф, паф, ой-ей-ей, умирает зайчик мой. Принесли его домой, оказался он живой!»
Ясное дело, почему мне в голову полезли глупости. Что за идиотская ручка? Она скрипит! И бумага желтая – на такой ничего хорошего не напишется! И вообще, я есть хочу, но на кухню не выйти, там Томочка утешает Иру. Идиотство! Писателю дома обязаны создать условия, а тут…
Дверь тихо скрипнула.
– Кто там? – подскочила я. – Не мешайте творить!
– Прости, Вилка, не знала, что ты пишешь! – воскликнула в щелочку Томуська.
– Уже бросила.
– Извини.
– Что ты хотела?
– Потом, не хочу тебе мешать.
Дверь стала прикрываться. Мне стало стыдно.
– Собственно говоря, не успела въехать в текст.
– Какие-то проблемы? – насторожилась подруга и вошла.
Томуська единственный человек, которому я способна сообщить правду.
– Ага, – честно кивнула я.
– А в чем дело?
– Не пишется.
– Ой, отчего?
Я почесала переносицу.
– Ну… как в том анекдоте. Закончились патроны.
Томочка заморгала, я засмеялась.
– Нет сюжета, главную героиню пристрелили в первой главе, в ванне. В общем, чума.
Подруга подошла к столу.
– Вилка, не сердись.
– Если речь сейчас пойдет о Галкиной, то лучше не заводи разговор.
– Ей надо помочь.
– Еще чего!
– Аня не виновата.
– Ой, перестань. Соседка, Вера Данильченко, заперла девицу в квартире Макаркиных после того, как увидела милую Анечку всю в крови.
– Это случайность.
– С пистолетом в руке!
– Ерунда получилась.
– Думаю, убитой Лизе Макаркиной происшествие не показалось ерундой.
– Право, Вилка… Ты послушай!
– Мне некогда, пусть Ирина идет к следователю и ему выкладывает свои мысли.
– Аню задержали.
– За дело.
– Она милая девочка!
– Ага, только бьет в спину тех, кто, по ее мнению, не слишком быстро выбегает из лифта.
– Ну, Вилка, ради меня!
Я быстро встала. Последний аргумент Томочка употребляет очень редко, лишь в крайней ситуации от нее можно услышать подобную фразу.
Следовательно, случилось нечто экстраординарное.
Увидав меня, Ира вздрогнула, а Тамара быстро сказала:
– Ирочка, повтори-ка свой рассказ.
– Зачем? – тихо спросила Галкина.
– Вилка послушает.
– Она не хочет мне помочь, – прошептала Ирина.
– Нет, нет, ты ошибаешься, – завела Томуська таким сладким голосом, что я окончательно обозлилась.
– Вилке мы с Анечкой нужны словно прошлогодний снег, – продолжала кривляться Галкина.
– Верно, – кивнула я, – глаза бы мои вас не видели, но, раз Тома просит, готова послушать. Пой песню.
– Вот, слышала? – плаксивым голосом осведомилась Ирина.
И тут Томочка очень тихо произнесла:
– Ира, на всем белом свете имеется лишь один человек, способный вытащить Аню из того дерьма, в которое она вляпалась. Прекрати кретинствовать и немедленно изложи Вилке суть вопроса. Моя подруга человек занятой, она пишет книги, снимает кино, но одновременно является и гениальным сыщиком, который всегда бескорыстно помогает людям. Не существует дела, перед которым Виола спасует. Говори.
Галкина откашлялась и завела рассказ. Я, с трудом придя в себя после щедрой порции похвалы, выданной подругой, стала очень внимательно слушать Иру. Томочка всегда бывает права, у нее невероятное чутье, обмануть ее невозможно. Неужели Аня не имеет отношения к убийству Лизы Макаркиной?

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14