И куда было деваться? Схватив микрофон, я понесла чушь:
- Здравствуй, батыр!
- Привет, друг!
- Зачем приехал?
Тут камера дала общий план, я увидела у юрты несколько женских фигур и в порыве вдохновения продолжила:
- Жениться хочу на твоей сестре.
- Заходи, договоримся.
Всадники рядом поскакали к юрте. Я обрадовалась. Неужели угадала и дело катит к свадьбе?
На всякий случай добавила:
- Твоя сестрица красавица, я влюблен в нее…
Хотела было далее развить тему, но тут вдруг один из всадников резко взмахнул рукой, и откуда ни возьмись появилась целая армия людей на коротконогих конях. Началась битва, в разные стороны полетели отрубленные головы, полились реки крови. В полном ужасе уставившись на смертоубийство, я обреченно пробормотала:
- Не договорились о калыме за невесту, из-за этого и возникла великая битва.
От позора меня спасли два обстоятельства. Во-первых, генерал и его гости сильно поддали, и им, очевидно, было все равно, что показывают. А во-вторых, киномеханик, сержант лет сорока, засмеялся, и тут же сеанс прервался.
- Что случилось, Сергей? - спросил генерал.
- Ща, Петр Иванович, налажу! - крикнул механик. - Копию плохую прислали, пленка рвется, зараза.
Потом сержант повернулся ко мне и подмигнул:
- Значитца, так, главное, не тушуйся, Петр Иванович минут через пять заснет, он, когда на грудь примет, всегда кемарит. Только он захрапит, остальные разбредутся, оно и правильно, смотреть эту нудятину невозможно, нет бы чего хорошего заказал, так подавай ему войну обязательно. На всякий случай запомни: ни о какой свадьбе тут и речи нет, сплошная драка. Тот, который в синем халате, - плохой, в красном - хороший.
И он снова включил аппарат. Очевидно, Сергей хорошо знал Петра Ивановича, потому что вышло, как он обещал. Спустя полтора часа генерала разбудили. Он открыл красные мутные глаза и спросил у меня:
- Тебе чего?
- Я переводчица, распишитесь, пожалуйста, в наряде.
- А, - протянул генерал, - давай, конечно, молодец, хорошо все объяснила, одно не понял, кто из них за красных, а кто за белых дрался!
- Тот, который в синем халате, самый главный белогвардеец, а в красном - наш, чапаевец, - нашлась я.
На следующий день Маркин, притормозив около моего стола, заявил:
- Молодец, Васильева. Петр Иванович очень тобой доволен остался, говорит, три раза до этого фильм смотрел и ничегошеньки не понял, а ты все отлично перетолковала. А ведь кривлялась: «Не знаю ангольский!» Теперь, если кто из Анголы приедет, только тебя отправлю.
С гордо поднятой головой Маркин удалился, а я осталась сидеть с раскрытым ртом. Все оставшиеся месяцы до увольнения я в ужасе вздрагивала, боясь, что меня и впрямь приставят к ангольцам, которые в те годы считались нашими братьями по оружию.
Придя от этих воспоминаний в хорошее расположение духа, я дошла до уродливой пятиэтажки, обнаружила нужную квартиру и позвонила.
- Вам кого? - спросил детский голосок.
- Соню, почтальона.
- Баба, - завопил ребенок, громыхая замком, - к тебе тетенька пришла!
Дверь распахнулась, я увидела крохотную прихожую и маленькую черноглазую женщину, вытиравшую руки посудным полотенцем.
- Вы ко мне? - настороженно поинтересовалась она. - С претензией? Пропало что? Журнал сперли?
- Что вы, - приветливо улыбнулась я, - просто хочу кое-что узнать.
- Идите на кухню, - велела Соня.
Я втиснулась в пятиметровое пространство и подавила тяжелый вздох. Это сейчас у нас огромный, двухэтажный кирпичный особняк и домработница с кухаркой, но большая часть моей жизни прошла в Медведкове, как раз на такой кухне, где между холодильником и крошечным столиком оставалось место лишь для одной табуретки. Как только не пытались мы с бабушкой увеличить свое жизненное пространство! Сначала оттащили «ЗИЛ» в прихожую, но тогда стало негде повесить вешалку. Поставили его в комнату и лишились сна. Старенький агрегат тарахтел так, что дрожали диван, стулья и буфет.
- Садитесь, - предложила Соня, вытаскивая из-под стола табуретку.
Я осторожно опустилась на колченогую скамеечку и решила сразу брать быка за рога.
- Меня зовут Лена Гладышева.
- Соня, - ответила почтальонша.
- Вчера вечером, около восьми, вы разносили почту?
- А как же! Два раза в день положено, - кивнула Соня, - я аккуратно разложила.
- Откуда вы взяли конверт с долларами?
Соня покраснела так, что губы ее слились по цвету со щеками.
- Какой конверт? - прозаикалась она. - Я ничего не знаю!
Я пару секунд молча смотрела на нее, потом вынула кошелек, вытащила сто долларов и тихо сказала:
- Сонечка, вы не сделали ничего плохого, мне просто надо знать, кто вручил вам деньги.
Почтальонша уставилась на зеленую купюру, потом тоже очень тихо спросила:
- Это мне?
- Да, - кивнула я, - если расскажете, как было дело.
- Не знаю, деньги-то какие огромные, - покачала головой Соня, - я так объясню, бесплатно. Муж ваш постарался.
- Да ну? - фальшиво изумилась я. - Давайте-ка поподробней!
Соня облокотилась на подоконник и начала рассказ. Вчера она подошла к подъезду, где живет Ленка, около половины восьмого, но не успела открыть тяжелую дверь, как была остановлена мужчиной.
- Вы почтальон? - спросил он.
Соня кивнула.
- Сделайте одолжение, - попросил мужик, - положите в ящик сто двадцатой квартиры этот конверт.
Почтальонша испугалась:
- Ни за что. Мало ли чего там внутри!
- Да вы не пугайтесь, - улыбнулся мужик, - там всего лишь деньги.
Он раскрыл конверт, и Соня увидела доллары.
- Жена моя бывшая там живет, - грустно объяснил он, - ушла, дверью хлопнула и сына забрала. Гордая слишком, алименты не берет. Пытался ей деньги давать, назад швыряет. Вот, думаю, конверт придется ей принять, ну не станет же его в подъезде бросать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14