Жилплощадь никогда не меняли. Родители умерли, сестра к мужу перебралась, у них дом в пригороде. А тут нас трое осталось. Я, Анька и Сергей, мой муж. Представляете, как неприятно!
- А паспортистка что говорит?
- Так ничего, - завозмущалась Тоня, - она тут сорок лет работает, всех знает прям наизусть. Нормальная тетка, честная. Когда она позвонила, я на нее налетела с воплем, а та в рыдания кинулась.
Поняв, в чем ее обвиняют, несчастная паспортистка велела Тоне:
- Иди немедленно в домоуправление.
Разгневанная до предела Каблукова понеслась прямо в домашних тапках, благо бежать было недалеко, в соседнюю дверь.
Увидав красную от злости Тоню, паспортистка вновь залилась слезами и показала ей документы. В бумагах царил полнейший порядок, никакой Дарьи Ивановны Васильевой там и духа не было.
- Нет, ты смотри внимательно, - рыдала пожилая женщина, - мне глупые слухи в доме не нужны.
- Ладно, - поморщилась слегка успокоившаяся Тоня, - хватит сырость разводить.
ГЛАВА 4
В Ложкино я прибыла около одиннадцати и мигом кинулась звонить Витьке. Но у него дома трубку не снимали. Я набрала рабочий номер.
- Ремизов! - рявкнули из трубки.
- Витенька, - завела я, - этот труп, то есть женщина, ну Дарья Ивановна, она с фальшивой пропиской и…
- Откуда ты знаешь? - сердито прервал меня Витька.
- Ездила сегодня туда!
- Вот что, дорогуша, - взвизгнул он, - заруби себе на носу, я не Дегтярев!
- Знаю, - слегка растерявшись, ответила я, - вы совершенно не похожи. Александр Михайлович толстый, ты тощий, полковник лысый, а у тебя кудри.
- Главное наше отличие в другом, - перебил мои речи Ремизов. - Дегтяревым ты вертишь, как хочешь. Он с тобой ничего поделать не может, а со мной подобный номер не пройдет, ясненько?
- Но…
- Имей в виду, - несся дальше на струе злобы Витька, - я тебя к расследованию на пушечный выстрел не подпущу! От вас, мадам, одни неприятности!
- Но…
- И Женьку строго-настрого предупрежу, что тебе запрещено что-либо рассказывать, и Тане, знаю, знаю, ты щенка ей от Хуча подарила, и теперь наша секретарша за тебя горой. Все! Торгуй книгами! Хотя, лучше бы ты просто сидела дома и читала детективы! Меньше неприятностей всем! Не успела на работу выйти, и готово - жмурика обнаружила!
- Витя…
- Отвяжись, - рявкнул Ремизов, - дел полно! Мне за зарплату работать надо, не то что некоторым, которые не знают, куда доллары девать, и от скуки везде лезут.
Он швырнул трубку. Я уставилась на телефон. Я совершенно не собиралась заниматься никакими расследованиями, просто хотела рассказать ему про сумочку. Но теперь, естественно, не скажу ни слова. Потом я почувствовала, как вся наполняюсь гневом. И этого человека я считала одним из своих друзей? Он приезжал к нам в Ложкино, и повариха Катя специально пекла ради такого случая кулебяку с капустой? А наши собаки бежали к Ремизову со всех лап, чтобы прижаться к дорогому гостю? Да что там собаки! Наши псы дружелюбны до идиотизма и оближут каждого, кто появится на пороге. Но даже кошки выбирались из укрытий и вспрыгивали к Витьке на колени… Даже Аркадий выходил из своего кабинета и угощал омерзительного Ремизова великолепным коньяком. А мой сын - это не собака и не кошка, он ни за что не высунется в коридор, если человек, пришедший в дом, ему неприятен.
Дойдя до точки кипения, я вновь ухватила телефон и набрала номер Витьки.
- Круглосуточная стоматологическая помощь, - ответила женщина.
Обозлившись еще больше, я потыкала пальцем в кнопки.
- Вы позвонили в квартиру Леоновых, - завел гнусавый голос, - к сожалению, сейчас никто не может…
Трясясь от негодования, я предприняла третью попытку.
- Ремизов, - рявкнуло в ухо.
- Виктор Афанасьевич, - прошипела я, чувствуя, что горячая злоба плещется в горле, - многоуважаемый Виктор Афанасьевич…
- Даша, - устало сказал Витька, - завтра приеду к вам, и поговорим…
- Ну уж нет, Виктор Афанасьевич, - гаркнула я так, что стоящие на столе коньячные рюмки тоненько зазвенели, - я вас к себе более не приглашаю! Никогда!
- Даша…
- Знаете, в чем состоит ваше основное отличие от полковника? - прошипела я, прерывая гадкого парня на полуслове. - Дегтярев умный, а вы дурак! И никогда вам не раскрыть этого дела о трупе в шкафу!
Может, Витька и хотел что-то возразить, но я быстренько швырнула трубку. Потом, слегка успокоившись, подошла к окну и, отодвинув занавеску, стала смотреть, как под ярким светом фонаря крутится веселый рой снежинок. Вдруг в ногу что-то ткнулось. Я наклонилась и подняла мопса Хуча, сопящего от восторга.
- Ну и растолстел ты, братец! А все потому, что ешь не два раза в день, как положено комнатной собачке, а шесть!
Хучик зевнул. У мопсов страшно умильные морды, черные, складчатые, с выпуклыми глазками. Выражение лица совершенно детское, при виде вазочки с печеньем Хучик начинает так облизываться, с таким несчастным видом стонать и так повизгивать, что вы не выдерживаете и моментально запихиваете ему в пасть куски восхитительно сдобного, жирного курабье, строго-настрого запрещенного для собак. Может, кто и сумеет удержаться от такого поступка, но в нашей семье подобных людей нет. Аркадий, регулярно возмущающийся: “Мать, прекрати подкармливать Хуча со стола”, сам потихоньку угощает его сыром.
Зайка, гневно сдвигающая брови при виде того, как я протягиваю мопсу кусочек яблока, тайком подсовывает ему карамельку. Маруся, собирающаяся стать “собакологом” и посещающая кружок при Ветеринарной академии, Манюня, которая готова подраться со мной, объясняя, сколько калорий должен содержать собачий ужин, приносит Хучику пакетик чипсов. Результат налицо, вернее, на теле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14