Известная писательница топит страх в алкоголе». Чуть ниже виднелись синие буквы: «Певца Марио ограбили. У парня сперли коллекцию тараканов, которую он собирал с детства».
Я купила газету, спустилась в метро и принялась перелистывать страницы. Честно говоря, до сих пор я считала, что люди искусства просто не умеют себя вести. Ну звездит у них в голове, поэтому устраивают скандалы в ресторанах и гостиницах, без конца меняют партнеров и заводят в качестве домашних любимцев аллигаторов. Но сейчас мне в голову неожиданно закралась иная мысль: что, если у них есть такие Федоры, которые придумывают рекламные трюки? Может, на самом деле певцы, артисты и музыканты тихие люди, любящие по вечерам смотреть телик?
К Вике Виноградовой я хотела поехать утром, но, проснувшись, обнаружила, что таинственным образом, во сне, получила насморк и кашель. Термометр равнодушно показал 37,5. Представляете, как я обозлилась, сообразив, что теперь придется просидеть пару или тройку дней дома? Визит пришлось временно отложить и сидеть над кастрюлей с горячей картошкой, осторожно вдыхая пар.
К Вике я попала только через несколько дней.
Утром я, правда, попыталась посидеть за письменным столом и даже лихо написала еще одну фразу: «Кругом стояли лужи». Теперь текст выглядел так: «В тот вечер шел дождь. Кругом стояли лужи». Но на этом вдохновение исчерпалось. Я сломала от злости ручку «Бик» и отправилась на Реутовскую улицу. Скорей всего, Виктория на работе, но мне она не нужна, просто брошу письмо в ящик.
Подъезд оказался заперт, дверь щетинилась домофоном. Не успела я подумать, что делать, как щелкнул замок, наружу вышел парень, а я очутилась в темном, холодном подъезде.
Нужная квартира была расположена прямо тут, на первом этаже. Я хотела позвонить, но дверь распахнулась, и в проеме появилась женщина с большой сумкой.
- Вы Вика? - спросила я.
- Ее в больницу положили, - ответила тетка.
- Как? - удивилась я. - Когда?
- Сегодня ночью, вернее, утром, - пояснила незнакомка, пытаясь запереть замок. - Черт, он не поворачивается!
- Дайте попробую, у нас такой же, там надо ключ канавкой вверх засовывать.
Женщина протянула мне связку.
- Что случилось с Викой? - поинтересовалась я, гремя замком.
Тетка устало ответила:
- Отравилась, подробностей не знаю. Я санитаркой в токсикологии работаю. Виноградову привезли около трех утра. Ей к девяти полегче стало, она мне ключи дала и попросила из дома кой-чего привезти: ну, халат, тапки, дезодорант. А вы ей кем приходитесь?
Я хотела было сказать: «Подругой, вот, пожалуйста, передайте Вике письмо», но отчего-то осеклась и произнесла совсем другую фразу:
- Да никем, мы еле-еле знакомы. Работаем в одной конторе. Вика вчера по случайности ключи от сейфа уволокла, а сегодня на работу не явилась, вот хозяин меня и послал узнать, что к чему. Больница-то далеко?
- Рядом, две остановки на автобусе, близко совсем.
- Тогда пошли, помочь вам нести сумку?
- Да она легкая, - ответила тетка, - просто здоровая с виду. Неудобно у постороннего человека в вещах рыться, вот я и схватила торбу, которая в прихожей стояла. Как вас звать-то?
- Таня, - ляпнула я, - Таня Иванова.
И я снова удивилась про себя. Господи, да я становлюсь самой настоящей вруньей, ну отчего не назвала приветливой бабе свое настоящее имя?
- А я Анна Петровна, - улыбнулась санитарка, - всю жизнь по больницам полы мою. Собачья работа, скажу тебе, зарплата маленькая, вот и приходится крутиться, чтобы деньжонок нарыть. Кому судно подашь, кому палату лишний раз протрешь или вот за вещами сгоняешь, копеечка к копеечке, получается рублик.
Сказав последнюю фразу, Анна Петровна поставила сумку на асфальт и провела рукой по растрепавшимся волосам.
Мои глаза скользнули по ее тонким, бледным пальцам… Что-то показалось странным… Но тут, испуская удушливую вонь, подкатил автобус, и мы стали втискиваться в переполненное нутро. Анна Петровна не обманула. Путь действительно занял всего пять минут.
- Вот она, больничка, за супермаркетом, - сообщила санитарка, когда мы, слегка помятые, выбрались наружу, - тебе через главный вход идти, а мне с тылу, где сотрудники просачиваются. Ну, пока, может, еще встретимся.
Я потянула на себя тяжеленную дверь, оказалась в просторном холле и увидела небольшое окошечко с надписью «Справочная».
- Скажите, в какой палате лежит Виктория Виноградова? Бабка в белом халате, сидевшая по ту сторону стекла, нехотя отвлеклась от книжки. Она перевернула карманное издание переплетом вверх и шмякнула его около допотопного черного телефонного аппарата. Я невольно бросила взгляд на фамилию автора и испытала укол совсем не белой зависти. Смолякова! Ее читают везде.
- Справки выдаем лишь ближайшим родственникам, - каменным голосом ответила бабулька.
- Я сестра Виноградовой.
- Покажи документ.
- Извините, паспорта нет.
- На «нет» и суда нет! - рявкнула старушка и погрузилась в Смолякову.
- Будьте добры, - я решила предпринять еще одну попытку.
Но бабушка молча опустила занавеску. Перед глазами закачалась табличка: «Перерыв двадцать минут». Поняв, что ничего не узнаю, я подошла к милиционеру, сторожившему вход.
- Можно войти?
- Пропуск, - лениво сказал он.
- У меня нет.
- Вход только по разрешению врача.
- Но как же продукты передать?
- Посещение больных с семнадцати до девятнадцати, - довольно вежливо пояснил парень.
- Мне в пять часов нужно быть совсем в другом месте!
- Это не ко мне, - покачал головой охранник, - есть пропуск - пущу, нет - приходите в установленное время.
Потерпев полное фиаско, я решила попытать счастья в окошке, над которым красовалась надпись:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14