Я с жадностью прижал к глазам бинокль и навел его на стены знаменитого и неприступного замка Тамары.
- Ну, дружище, что ты на это скажешь, жалкий филистер и пошлый отрицатель романтики?
- Потрясающее зрелище, - сознался я, содрогаясь и ликуя.
Но в это время машина остановилась, и шофер, закатав штаны, деловито перешел Терек, направляясь к замку Тамары.
- Эй! Кацо! - закричал Ниагаров, бледнея. - Алла верды! Остановись, безумец! Что ты хочешь делать?
- Папирос купить, - флегматично ответил шофер, сплевывая через легендарный Терек. - Тут, в замке Тамары, единственный приличный кооператив, а во всех остальных замках Тамары пока что частники засели, так что, пожалуй, до самой Кайшаурской долины доброкачественной продукции нигде и не достанешь...
- Ну-с, - деловито заметил Ниагаров после напряженного получасового молчания, - ну-с, дружище... Сейчас мы будем проезжать мимо легендарных скал, повисших над пропастью, где выбиты знаменитые цитаты из непревзойденного творения феноменального поэта Шота Руставели. Ба! Вот и цитаты! Хватай бинокль и читай, пользуйся случаем. Не правда ли, незабываемые строфы? Это как раз из первой части легендарной поэмы "Носящий барсову шкуру". Читай же, читай!..
Я приложил к глазам бинокль, не без труда отыскал среди грязных камней легендарную цитату и прочел ее вслух:
СПЕШИ, ТОВАРИЩ, В СБЕРКАССУ
ПОЛУЧИШЬ УДОВОЛЬСТВИЙ МАССУ!
Немного повыше было написано красной краской:
ВСЕ ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА ЗАЕМ ИНДУСТРИАЛИЗАЦИИ
Два часа ехали молча. Вдруг Ниагаров очнулся.
- Н-нуте-с! - с деланной бодростью воскликнул он. - Нуте-с... Теперь, мой скептический друг, держись. Из-за этого страшного поворота на беззащитных путешественников всегда нападают легендарные разбойники, чеченцы-джигиты, которые...
И действительно, из-за поворота вдруг выскочило несколько туземцев. С громкими криками они бросились к машине.
- Граждане! Приготовьте оружие! - фальцетом закричал Ниагаров, дико вращая торжествующими глазами и пытаясь извлечь из ножен кинжал. - Предлагаю биться до последней капли крови. Алла верды!
- Чего кричишь? - сухо заметил шофер, замедляя машину. - Режут тебя, что ли? Не видишь - люди газетку московскую просят. Матчем между Капабланкой и Алехиным очень интересуются. Спрячь ножик...
- Товарищи! - через два с половиной часа встрепенулся Ниагаров. Смотрите и умиляйтесь! Видите в отдалении черную точку? Это не что иное, как фигура легендарного бродячего певца, местного трубадура, который, пробираясь по неприступной горной тропинке, в непосредственной близости к дикому небу, играет на своей старинной зурне, воспевая в мелодичных стихах дикую красоту популярных красавиц легендарной Кайшаурской долины... Внимание, сейчас мы поравняемся с ним: Шофер, будьте любезны, остановите машину, для того чтобы мы все могли услышать упоительную мелодию и непревзойдимые слова, которы...
Машина остановилась. На дороге стоял молодой туземец. В руках он действительно держал туземный музыкальный инструмент и действительно, перебирая струны вышеупомянутого инструмента, пел нечто туземное и элегическое...
- Ага! Что я говорил! - с торжеством воскликнул Ниагаров. - А ты еще, скептик несчастный, не верил в существование высокой романтики!
В эту минуту молодой туземец с силой ударил по струнам инструмента и запел резвым голосом:
Это очень некрасиво
Нет у нас кооператива.
Кооператива нет,
Куда смотрит сельсовет?
Разве это не позор,
Что доселе среди гор
Частный прячется хозяйчик,
Бедняков грызет, как зайчик?
- Местный селькор, - пояснил шофер.
- Псевдоним "Красный Шакал", - любезно добавил молодой туземец, с новой силой ударяя по струнам.
- Товарищи! Граждане! Внимание! - хрипло крикнул Ниагаров. - Смотрите, орел летит! Я же вам говорил, а вы не верили! Смотрите, смотрите! Живой, настоящий орел, с отдаленной поднявшись вершины, парит неподвижно со мной наравне...
Над шоссе с шумом пронесся аэроплан.
Через два часа Ниагаров очнулся от обморока и, поднявшись со дна автобуса, обвел окрестности мутными глазами. Вдруг лицо его оживилось.
- Товарищи! Внимание! - пискнул он. - Шедевр романтической красоты! Слияние Арагвы с Курою. Средневековый легендарный монастырь. Мцыри. Лермонтов... Дикая красота... Мрачный пейзаж... Обратите внимание...
Из-за внезапного поворота в темноте вдруг блеснуло море электрического света. Необыкновенно полновесные, плавные, широкие и солидные воды шумели в шлюзах новой, мощной электростанции. Было светло как днем. И над плотиной возвышалась фигура Ленина.
- ЗАГЭС, - коротко сказал шофер.
По приезде в Тифлис я выгрузил из автобуса безжизненное тело Ниагарова и на извозчике отвез его в местное отделение Исторического музея, где он в состоянии полного оцепенения находится, вероятно, и посейчас, являясь редким экземпляром вымирающей породы русских романтиков.
1923-1927
ФАНТОМЫ
I
...Итак, все было как полагается...
Ночь... Революция... Метель... Москва.
Вероятно, я прошел тридцать верст и обошел сто улиц. Я подымался и опускался. Я натыкался на греческие портики и скользил по обледенелым помоям проходных дворов. Я видел белый снег на черной голове Пушкина, который держал за спиной полубелую шляпу и смертельно скучал. В каком-то узком, высоком и темном переулке стоял дом, созданный для того, чтобы в нем родился Золя: каменноугольный, плоский и по-европейски старомодный. Напротив стоял другой дом, уходивший верхушкой во мрак. На нем было написано "крыша". Но почему крыша и чем она замечательна, я не успел обдумать, так как передо мною появился человечек. Он возник из воздуха, из небольшого снежного вихря, не иначе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125