Это его устраивало. Дым и отдаленные крики означали, что он свободен от кровавых представлений.
Он сделал еще несколько шагов, цепь, которая охватывала его запястье, звякнула. Феликс взмахнул саблей.
– Выходи, – прорычал он тихо. – Представление закончено.
Возле сцены толстой женщины он заметил, как несколько раз дрогнул занавес. Феликс медленно сошел с аллеи и ступил на песок сцены. Та несколько раз скрипнула. Глаза горбуна подозрительно вспыхнули, теперь он был уверен, что за занавесом кто-то скрывается.
Феликс сделал несколько неслышных шагов, не отрывая глаз от занавеса, поднял голову, прислушался, мускулы его напряглись.
Он прыгнул.
Кто– то кинулся прочь, путаясь в полотне палатки. Сабля Феликса ударила в сцену, а сам он уже вскарабкался на верх арены. Спасаясь от горбуна, некто бежал прочь, пытаясь сбросить с себя мешающую движению ткань. Это был мальчик. Судя по виду его убогой одежды -сирота.
Феликс с диким рычанием пытался вырваться из ловушки, в которой застрял его горб, слыша лишь удаляющиеся шаги мальчика.
– Поймал кого-нибудь? – услышал он громкий голос с одной из боковых аллей. Оскалив зубы, Феликс освободился.
– Да нет. Я выгнал его из убежища. Это ребенок. Он побежал по аллее.
Рядом с горбуном появилось круглое лицо, заросшее густыми блестящими волосами.
– Ага! Ребенок. Правда?
– Больше ни один не пробежит по этой дорожке, – извиняющимся голосом произнес Феликс, поправляя задравшуюся одежду. – Больше никто.
Человек подал ему мясистую руку.
– Не огорчайся. Это к лучшему. Ребята поймали нескольких и такое им устроили…
– Где? – спросил Феликс взволнованно.
– Пошли со мной, – сказал ему человек, и Феликс поспешил за ним вдоль аллеи.
Торопясь за его быстрыми шагами, горбун несколько раз оглянулся на главную арену. Вся она была охвачена пламенем, часть холщового купола полностью выгорела, и деревянные балки торчали, как черный скелет на фоне звездного неба. Рядом горела другая сцена, и от нее валил густой дым. Вокруг огня собралась огромная толпа, которая бурлила и гудела, радостные вопли перемежались со страшными стонами.
– Пошли, – повторил человек, трогая Феликса за плечо. – Тебе это понравится.
Феликс обернулся и несколько раз моргнул, ослепнув от черноты, которая покрыла долину. Наконец они оказались в людном месте.
Пятеро испуганных жандармов были окружены радостными уродами. Лица офицеров были покрыты синяками и царапинами. Двое лежали на земле – убитые или раненые.
– Эй, друзья! – закричал мужчина, который привел Феликса. – Я привел еще одного из нас.
Устрашающего вида урод отделился от толпы, оглядел горбуна и воскликнул:
– Да это же наш маленький дурачок-горбун!
– Привет, Куган, – тихо ответил Феликс, и его передернуло от воспоминания о боли.
– Феликс и я были скованы одной цепью, правда, Феликс? – с коротким смешком пояснил страшилище. Его дружки ответили смехом. – Когда он мне сильно надоедал, я наваливался на его горб, чтобы он замолчал.
Феликс снова вздрогнул и отвернулся.
– Я проверял боковые аллеи, – примирительно пояснил он.
– Ты сказал, что там было пусто, – напомнил тот, кто привел его. Феликс согласно кивнул и попытался отойти в тень.
– Подожди, – властно потребовал Куган. Он указал на Феликса своим увесистым пальцем. – Ты ведь не бросишь это грязное дело одним нам, да?
– Мне здесь нечего делать, – пробормотал Феликс. – Я не боец. А вы ничем не лучше них.
Куган толкнул бочку, на которую опирался, и та, подкатившись к маленькому горбуну, повалила его на грязную землю.
Страшилище уже было рядом и склонилось над ним.
– Вставай, негодяй. Я уже убил двоих офицеров, это оказалось очень просто. Радуйся, что этого же не случилось с тобой. Теперь твоя очередь убить кого-нибудь.
Вокруг Кугана и Феликса сомкнулась стена уродов. Тяжело вздыхая, горбун встал.
– Но я никогда никого не убивал. Правда, несколько раз я ломал ноги, но никого не убивал.
Грубо расхохотавшись, Куган схватил Феликса за шиворот и толкнул его вперед.
– Вот и пришел твой день. Тебе предоставляется замечательный случай.
Несколько уродов не отступало, в центре стояли пятеро. Трое уже дрожали, их раны сочились кровью.
– Умоляю вас, – шептал один. – Пожалуйста, у меня есть семья.
– Заткнись, – закричал его товарищ. – Не стоит просить. Это чудовища. У них нет души. Они заживо сожжены много лет назад.
Толпа ответила смехом и новыми криками, передразнивая слова офицера. Феликс остановился перед пленными, у него дрожали руки и подгибались колени. Снова появился Куган, который схватил несчастного жандарма за шиворот и повернул его лицом к толпе. Щеки его были в синяках, разбитые губы кровоточили. Но несмотря на жестокость и грубость Кугана, офицер смотрел на толпу с удивительным спокойствием.
– Один из них умоляет нас, другой – проклинает, – объявил Куган. – А что же скажет третий?
Офицер не ответил.
Куган ударил его по лицу и завопил:
– Ну скажи что-нибудь, или я сам убью тебя!
Человек с трудом сложил вместе избитые губы и заговорил с удивительным спокойствием:
– Ты убьешь меня независимо от того, скажу я что-нибудь или нет.
– Ты что, не боишься умирать? – спросил людоед.
Человек вздохнул, закрыл умирающие глаза и произнес:
– Нет. Нет, если альтернатива – такая жизнь.
Куган отпустил его, отступил на шаг и приказал:
– Убей его, Феликс.
– Ч-чем? – испуганно пробормотал горбун.
Людоед резко повернулся.
– Руками – чем же еще?
– Я не могу, – пробормотал Феликс. – Он не может сопротивляться. Он…
– Я считаю до трех, – провозгласил Куган, поднимая огромный кулак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86