Все сидели и смотрели. Полусфера мерцала. По очереди протягивали руки: потрогать.
– Что это, черт возьми? – спросил Рон.
– О, старое яйцо, не более, – промурлыкала Харвест. – Мы., в смысле, Джейми.. Шел себе и вдруг споткнулся об него. Когда "околачивал".
– А где конкретно ты об него "споткнулся"? – поинтересовался Боб.
– А где, по-вашему, можно найти волшебное яйцо, – ответил как бы раздраженно Джейми. – Под Колдовским Холмом, разумеется.
Пока Боб исследовал яйцо, Джейми и Харвест поведали слегка отредактированную историю находки. Оба думали, что, когда чужие руки коснутся "их" яйца, возникнет что-то вроде приступа ревности, но странная сила, страсть обладания скорлупой, похоже, иссякла. "Как лунный свет при первых лучах солнца, – подумал Джейми. – Если яйцо – Луна, то что же Солнце?"
Знать это ему, пожалуй, и не хотелось.
Векки нашла узорчатую, расшитую золотом и серебром салфеточку, расстелила на каминной полке в гостиной, где стояли недавно унаследованные миссис Хармон бронзовые часы, и положила на нее яйцо.
– Сойдет на первое время, – сказала она.
– Может представлять ценность, археологическую, – напомнил Боб.
– Может, оставим? Какое-то оно... свое, – заметила Векки, положив руку на его твидовое плечо и щекоча пальцем щеку.
Остаток дня все провели в библиотеке, перелопачивая и понемногу приводя в порядок груду "могущих представлять ценность" книг.
–
Надо ребят с телевидения позвать, – предложил Боб.
Молодежь согласилась, но решили, что это не срочно. Время от времени то один, то другой под разными предлогами забредали в гостиную – совершали паломничество к яйцу. Втихомолку.

Глава 4

На следующий день завтракали тартинками с кукурузой.
– Векки? – начал Боб мягко.
– Да, Боб?
– Ты не производишь впечатления женщины, помешанной на готовке.
– Откуда такое впечатление?
– Тартинки, китайский ужин, гамбургеры, ветчина все такое.
– Ну, – она подняла левую ладонь, – видишь ли... – Прости, Векки. Я забыл. – Он погладил ладонь пальцем. – Сковородки, кастрюли, конечно, тебе больно. Ты не была бы против..
– Против чего?
– Чтобы я этим занялся. Уже третий год, как я готовлю себе и девочкам. И, ей-Богу, не дурно.
– А девчонки, что, не готовят?
– Ох уж эти дети! Ну да не важно. Я люблю готовить. Договорились?
– Ну хорошо. Только обещай, что будем готовить вместе. Идет?
– Идет. Сегодня вечером моя очередь. Петух в винном соусе. "О черт, – подумала женщина, – гурман проклятый". Она хотела смолчать, но вместо этого сказала:
– Ты что, из этих? Чертов сноб!
– Знаешь, что такое сноб? – спросил Боб спокойно.
– Нет. – Краткий ответ был дан вызывающим тоном.
– Сноб – это тот, – произнес Боб сдержанным тоном, – у кого есть свои взгляды, судя по реакции тех, у кого их нет.
Пощечина удивила саму Векки не мень ше, чем его. Не успел багровый отпечаток проявиться на его щеке, как мужчина занес сжатый кулак. Но остановился и, озадаченный, опустил руку.
– Прости, – пробормотал он. – Никогда не поднимал руку на женщину.
Векки постучала себе по губам костяшками сжатого кулака. – Боб, прости, я хотела сострить, а вышло, что я тебя спровоцировала. Прости. Забудем, а? – Я принимаю ваши извинения, миссис Халифакс. Считайте инцидент исчерпанным. Боб вышел из кухни. Ревекка стояла и смотрела ему вслед. "Миссис Халифакс" почему-то задело ее больше, чем "те, у кого нет собственных взглядов". Джейми показал Баунти, где он нашел листы плотной бумаги и набор для каллиграфии. Рон мерил стены. Баунти инструктировала его и чертила план. На взгляд Джейми, консультаций, всевозможных прикосновений и взглядов было явно больше, чем требовалось для дела. Он почувствовал себя лишним и вернулся к своей работ е в более официальную гостиную. Час с лишним Джейми перекладывал с места на место Эфраимовы надписи в рамочках, делая заметки. Голос Харвест, долетевший из библиотеки, оторвал его от мрачных мыслей. – Кофе хочешь, пап? – спрашивал голос. – Уровень кофеина поднялся у меня внутри до ватерлинии. Минут десять – и я пойду ко дну, – ответил томный голос. Вскоре, на радость Джейми, Харвест вошла в гостиную с двумя чашками. – Есть успехи? – Не-а. – Дай посмотреть. – Смотри на здоровье. Девушка склонилась над столом: – Опять этот "другой угол". До сих пор не пойму. А вот это более понятно: "останешься на ночь – останешься навсегда". – Это как читать. – А-а, поняла, что ты имеешь в виду. Это такая угроза. – Харвест перетасовала рамочки. – "Гости: никаких больных, пьяных, женщин легкого поведения". Экий старомодный сукин сын, а? Или: "никакие домашние, как и прочие, животные в дом не допускаются". Это мысль. Отец обещал, что, как только мы пересе лимся в дом, можно будет завести собаку. Надо ему напомнить. Джейми пододвинул поближе пару черных рамочек. – Вот об острых предме тах. Эта объясняет припадок миссис Хармон: "Никаких обрезанных цветов, никаких растений в горшках". Вот другая: "Не капайте кровью, пожалуйста!" Что он, ждал гангстерских разборок, что ли? Харвест взяла одну в руки: – Оппа! Грамматическая ошибка! У папы припадок бы сделался. "Марионетка не может оборвать нити: ведь тогда Оно освободится первым". Две ошибки. Род перепутан и заглавная лишняя. Потуги на философию. Похоже, Джейми, ты был прав. Он здорово потрудился, составляя свое тайное послание!
Джейми сиял.
Харвест подтолкнула карточку к Джейми, записи полетели на пол. Девушка нагнулась, чтобы поймать их, и остановилась. Глаза ее оказались на одном уровне со столом.
– Другой угол, – пробормотала она.
– Что?
– Извини, – поправилась она машинально. – Привычка. Папина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57