.. Словно ты в отпуске уже давно и тянет домой.
Джейми не покидал дома с тех пор, как попал в него, но то, что имела в виду мать, понял прекрасно. Только что-то не по себе ему стало от этого.
– Мы тут побеседовали с Вуди, – сказал он.
– Да-а? Тот еще тип, – заметил Боб.
– Рон с ним, похоже, поладил. Насчет себя – не скажу. Голос смешной у него.
– Чем это? – спросила Харвест.
– Не знаю. Что-то такое... Как если проиграть этот голос на магнитофоне, получится молитва Господу, а если задом наперед – то Дьяволу.
– Это оттого, что он. – Векки заколебалась, – не вполне привлекательный.
– Милая миссис Халифакс, – прервала ее Баунти, – то есть Векки! Да он потрясающий урод! А морщины? Видели? Черные! Да там грязь в глубине! Столетняя грязь! Провалиться мне, если он мылся хоть раз с тех времен, когда был грудным младенцем. Если он когда-то был им. Его просто выкопали и даже не промыли как следует!
– Так, довольно! – Боб Брайер постучал вилкой по пустому стакану. – Человек все-таки работает с землей. Надо уметь быть снисходительными, хоть иногда. И вообще, спать пора. Завтра трудный день. Будем сокровища искать. Эфраим оставил нам с Векки "все содержащееся, явное и сокрытое", так? Короче. Мы в середине дня пойдем к юристам за нашими пятью тысячами и копией описи.. Н-да.. Старикан, Эфраим в смысле, был слегка, э-э.. эксцентричен..
– Чокнутый, – прервала его старшая дочь.
Боб нахмурился. "Сокрытое", похоже, здесь ключевое слово. Вот пусть ваше подсознание и поработает в течение ночи. Что сокрыто и где сокрыто".
Баунти вдруг хлопнула в ладоши:
– Ве-черинку. Ве-черинку. Время начинать вечеринку!
– Время спать, во-первых. Харвест, сколько здесь ванных комнат и где?
– Одна всего, пап. С великолепной старинной ванной. Огромной, на смешных ножках. Вдвоем мыться можно. – Что за странные мысли, молодая леди. Где?
– Поднимешься наверх, свернешь направо и упрешься.
– Ясно. Сначала девушки. Какова ночная диспозиция?
– Пять дверей в ряд. Миссис Хармон мне показывала. Посередине – ничейная. Чтоб не шастали, я понимаю. – Она хихикнула. – Тебе направо, пап, в следующей – ребята: вместе. Налево дверь миссис Халифакс.
– Ревекка. Или Векки, если угодно, – вставила Ревекка.
– Хорошо, хорошо. В любом случае, вы – слева, а мы с Баунти – в следующей. Я полагаю, миссис Хармон все тщательно продумала. Как нам всем "не уронить себя".
– Думаю, миссис Хармон себя до сих пор "не уронила", – сказал Боб.
– Старая крыса! – фыркнула Баунти.
Роберт нахмурился.
– Цыц, девки! Рон, Джейми, может, вынесете мусор, вдвоем? – Он показал на бумажный хлам на столе. – И принесите сумки из машин. Оставьте их наверху, у лестницы, каждый отберет свое.
Прямо из кухни можно было попасть в гостиную с довольно вычурным камином за китайским панно.
– Здесь можно будет посидеть, – промолвила Векки, принимая из рук Боба стакан бренди, – у камелька.
– Похоже, что тут не топили сотню-другую лет, – заметил Боб.
– Надо будет позаботиться о дровишках, если мы правда остаемся здесь. Дело к осени.
Векки отхлебнула, вытащила сигареты. Боб дал ей прикурить со вздохом облегчения и тут же вытащил из кармана трубку.
– Пепельницы. Нужны пепельницы. Завтра будем в городе, купим. – Он задумался – Да, есть ведь камин. Душу из нее вон, из этой миссис Хармон! Бутылки. Окурки. Вертеп разврата.
Векки покачала головой:
– Боб.
– Что, Векки?
– Осень. Думаешь, мы здесь останемся?
– Стоит подумать.
– Что ты этим хочешь сказать?
– Ну, взять меня. Я могу работать здесь. Мне-то можно не возвращаться. Программист. Компьютер, голова, руки с собой. Все, что еще нужно, – свободная телефонная линия. А ты?
– Я? У меня ничего срочного. Ну, позвоню в школу. – Преподаешь?
– Нет. Учусь. Переучиваюсь. Работала в ателье. Раскрой. Несчастный случай. Слава Богу, хоть застрахована была. Получаю теперь за частичную трудоспособность. Плюс дети помогают. И алименты – когда они есть. Перемогаемся.
– В разводе?
– Да. Десять лет вместе прожили. Для меня семейная жизнь как костер, у которого оба греются. Десять лет поддерживала огонь я, а он – грелся. Потом перестала, огонь погас.
– А что за несчастный случай?
Векки слегка передернуло, она обхватила плечи руками, потом показала левую ладонь. Тонкий красный шрам шел от выемки между большим и остальными пальцами через всю ладонь.
– Нож. Электрический нож. С "защитой от дурака". Не от всякого, выходит.
Боб сделал шаг, провел вдоль шрама кончиком пальца:
– Не можешь работать?
– Абсолютно! Рука, действительно, неуклюжая стала немножко, но не в этом дело. Это глупо, я знаю, но мне страшно. Вид или звук электрического ножа приводит меня в ужас. Неспособна психологически.
– Не вини себя. Достаточно, чтобы любого из колеи выбить. А помимо работы? Есть у тебя кто-нибудь? – У меня были мужчины с тех пор, как я развелась, я не монахиня. Но постоянно – нет.
– И у меня. Разведен, а постоянной привязанности – нет.
Они улыбнулись друг другу, смутились, и вдруг поняли, что одни. Боб выбил трубку в камин и допил бренди.
– Время. Время ложиться..
Женщина догадалась, что он избегает слова "постель", и даже немножко возгордилась им, его тактом.
– Наверное. Тебе десять минут на душ. На завтрак яичницу с беконом?
– Недурно.
– Тогда: спокойной ночи.
– Да-да. Спокойной ночи.
Джейми не спал, лежал и слушал сопение Рона с соседней кровати. Они не спали в одной комнате с тех пор.. С тех пор, как мама с папой разошлись. Рон всегда засыпал первым, а Джейми не давал брату по ночам покоя: ему так хотелось поговорить, тогда как старшему брату хотелось одного – спать. Джейми всегда старался представить свои мысли на суд старшего, всезнающего брата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57