..
– А теперь разрежем, – говорит доктор. – Разрежем, разрежем.
В руках у доктора нож, держит он его легко, как Брайан, большим и указательным пальцами, нож раскачивается. Его сверкающий кончик опускается к глазу, ближе и ближе, из слезящегося глаза начинают сыпаться искры...
– Держите нож крепче, – пытается сказать Джек.
– Ага! – произносит доктор.
И в этот момент он всегда просыпается.
Кармаджен водрузил очки на нос. На его лице появились две тонкие красные линии, от углов глаз до ушей, на линиях стали набухать красные капли, как перфорация на бумажной ленте. По щекам потекли ручейки слизи, они стали розовыми, потом красными.
Он хотел встать, но спина и ноги не слушались. Кармаджен упал на бетонный пол. Остатки глазных яблок выплеснулись на стекла очков. За каждым испачканным слизью стеклом была видна роговица, похожая на аккуратно разрезанную пополам рыбью чешуйку. Разрезанная роговица медленно погружалась в заливаемые кровью глазные впадины.

Глава 12

Зеркала в женском туалете заливал розовый неоновый свет. Считалось, что в розовом свете женщина лучше выглядит. Но Джону Томсу розовый свет не помогал, он выглядел неважно.
Пластмассовая маска была почти прозрачной, только в отдельных местах из-за толщины она отливала фиолетовым и немного давала искажение. Лучше бы отдельные места были матовыми. Его левый глаз, изуродованный и раздавленный осколками сместившихся костей черепа, был прикрыт большим струпом.
Кровь из носа не шла. Во всяком случае, не шла наружу. Обе ноздри были наглухо залиты горячей пластмассой до того, как носовые хрящи были смяты в комок. Давление, вызванное усадкой пластмассы, раздробило челюсть, несколько зубов было выдавлено из десен. Корень верхнего резца прошел сквозь щеку. Но больше всего доставляли беспокойства нижние коренные зубы, рабочие поверхности которых проткнули кожу и торчали наружу. По лбу проходила неровная трещина, вызванная смещением и последующим наползанием лобных костей друг на друга. Эта трещина походила на простроченный несколько раз шов на толстом пальто. Голова разламывалась от боли.
Джон нашел немного аспирина, но он мало помогал. Другие лекарства тоже не очень помогли бы. Участки кожи без струпьев и ушибов были розовыми от ожога, волдыри начали лопаться. И именно они беспокоили Джона больше всего.
Прозрачная жидкость из волдырей, смешиваясь с розовой кровью и желтым гноем, собиралась в лужицы, которые плескались при малейшем наклоне головы, они доходили уже до верхней губы.
Это напомнило ему старый анекдот про грешников в аду, которые сидят в жидком дерьме до подбородка и говорят друг другу: "Не делай волны!"
Еще немного выделений, допустим, из вскрывшегося нарыва, и он захлебнется. Другая вероятность – маленькое отверстие, через которое он дышит и пьет, закроется коркой. Тогда он задохнется...
Джон сделал невидимое "гнездо" в левой руке и заточил об него отвертку. В руку падала сверкающая стальная стружка, лезвие отвертки превратилось в толстую острую иглу.
Когда он откинул голову назад, жидкие выделения прокатились по лицу, щекоча и покалывая обнаженные мышцы лица. Медленно, осторожно он загнал острие иглы под край маски. Пластмасса была сверхпрочной, но его плоть поддавалась. Игла, прокалывая проход, дошла до лужицы. Он выдернул иглу, двумя руками нажал на гибкую пластмассовую маску. Сквозь прокол прыснул зловонный фонтан.
Повторять операцию, пожалуй, не придется. Мертвые ткани лица поразит гангрена, они загниют. Тогда маска снимется, но вместе с ней отойдет и значительная часть лица.
Джон вымыл руки, смыл раковину. Он достал из кармана брюк записную книжку, скрепленную спиралью, открыл последнюю страницу, где у него был список. Драчуна можно зачеркнуть. Надя? Вопросительный знак. Кладовщика зачеркнуть, за его концом он наблюдал сквозь отверстие в стене. Фиш и Трантон – пока под вопросом, остальные тоже. Он заточил карандаш, задумался. Дункан Хелм и Джанис Колман. Джанис? Он вычеркнул ее, подумал, снова написал. Она пожалела его, тогда он на секунду задумался... Может быть, она не с НИМИ? Нет, он просто расслабился, она с НИМИ, вместе с Надей и другими девчонками из автобуса. Джанис вела себя сдержанно, она, пожалуй, по-своему симпатичная, она ему посочувствовала. Явные суки не смогли подобраться к нему, тогда ОНИ стали пробовать другие методы. Но они опоздали, теперь ИХ штучки не проймут его.
Он подчеркнул имя Джанис.
У него был списочек.
Работая над записной книжкой, он мурлыкал сквозь маленькую дырку в пластмассовой маске:

Мое в том высшее призванье.
Кто мне обиды наносил,
Тот не избегнет наказанья -
Я не забыл и не простил.

Глава 13

У Джона Томса был списочек.
Рональд Трантон включил радиоприемник в машине. Раздался шум, похожий на диалог двух отбойных молотков. Кисси опять трогала его радиоприемник! И не подумала даже перевести настройку на какую-нибудь приличную станцию. Современная молодежь!
Они не признают порядка. Он не понимал свою дочь, у нее же все было! Она изменилась тогда, когда началось созревание. В десять лет она любила Баха, ее воспитывали на музыке Рахманинова, Стравинского, Дворжака. А теперь? "Шоколадные зайчики из ада", "Слепые пауки", "Горящая пластмасса"...
Он вертел ручку настройки, нашел музыку. Играла гитара, Манитас или Сеговия? Нет, это не Сеговия, но все равно неплохо. Лично он предпочитал фортепьяно. Его "ягуар" напрягал все силы, чтобы обогнать этих идиотов и поскорее выскочить на скоростную магистраль. На машинах гоняют, в основном, подростки. Хотя нет, вот перед ним маячит мужик с седой головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60