Тяжелое потертое серебряное блюдо пролетело через помещение и с оглушительным звоном ударилось об их стол. Эдит закричала. Барретт машинально обернулся к ней и вновь продолжил перевязывать палец. На них устремилась серебряная чаша, она ударилась о ножку стола и закружилась, как волчок. Флоренс посмотрела на Фишера. Он стоял на коленях, вытаращив глаза, лицо его застыло в маске страха. Флоренс хотела помочь ему, но была слишком ошарашена. В животе свернулся холод.Все потрясенно смотрели, как туда-сюда начал раскачиваться обеденный стол. Упал серебряный сливочник, и сливки растеклись по полу пятном цвета слоновой кости. Рядом упала серебряная сахарница, а стол продолжал с возрастающей яростью раскачиваться, его ножки топали по полу, как конские копыта. Вдруг он сдвинулся, и Барретт едва успел отдернуть руку, которая была бы несомненно раздавлена. Стулья начали опрокидываться, ударяясь на полу друг о друга, их стук напоминал ружейные выстрелы.И вдруг стол устремился прочь, скользя по натертому паркету. Он ударился о каминную решетку и согнул ее. Под потолком все люстры неистово раскачивались. Одна из них оторвалась и полетела в сторону, создав ливень искр, когда с силой ударилась о каменный камин и отскочила на стол. Серебряный канделябр пролетел через зал и опустился на пол рядом с Барреттом, ударив его в бок. Вскрикнув от боли, Барретт упал.— Нет! — закричала Эдит.И вдруг все движение прекратилось, не считая затухающих колебаний люстр. Эдит в тревоге склонилась над мужем.— Лайонел! — Она дотронулась до его плеча, и он сумел кивнуть.— Бен, вам нужно убраться из этого дома.Удивленный ее словами Фишер повернулся к Флоренс.— Такое не для вас, — сказала она ему.— Что за чертовщину вы несете? Флоренс обернулась за поддержкой к Барретту.— Доктор, — начала она, но остановилась, заметив, как он смотрит на нее, в то время как Эдит помогала ему встать. — Вы в порядке?Он не ответил и лишь застонал, прислонившись к столу. Эдит испуганно посмотрела на него.— Лайонел?— Все будет в порядке.Он наконец обмотал палец носовым платком Порез был глубокий и болел. Все тело пронизывала боль — в руке, груди, подбородке, лодыжке, а особенно в боку. Нога болела ужасно.Флоренс посмотрела на него. Почему он так уставился на нее? И вдруг ей показалось, что она поняла.— Я сожалею, что говорила так злобно, — сказала она. — Но, пожалуйста, поддержите меня в одном. Я думаю, это важно, чтобы Бен... чтобы мистер Фишер покинул этот дом.Барретт сжал зубы от боли.— Теперь пытаетесь выжить нас обоих? — пробормотал он.Флоренс удивленно взглянула на него.— Помоги, пожалуйста, добраться до комнаты, — попросил Барретт жену.Эдит с легким кивком протянула ему трость и взяла под руку.Флоренс не поняла.— Что вы имели в виду, доктор Барретт?Он обвел взглядом разгромленный зал.— Надо полагать, это очевидно.В потрясенном молчании Флоренс смотрела им вслед, а когда они ушли, обернулась к Фишеру.— Что он говорит? Будто бы это я... Он отвернулся.— Бен, это неправда!Фишер побрел прочь и на ходу обернулся к ней.— Это вам лучше покинуть этот дом, — сказал он. — Это вас используют, а не меня. * * * 18 ч. 48 мин. Барретт осторожно сел.— Моя сумка, — прошептал он.Эдит отпустила его руку и, поспешив к испанскому столику, вытащила маленькую черную сумку, где муж держал аптечку первой помощи. Быстро вернувшись к постели, она поставила сумку рядом с ним. Лайонел медленно и осторожно, сжав зубы от боли, разматывал носовой платок.При виде глубокого кровоточащего пореза Эдит зацокала языком.— Ничего страшного, — сказал ей Барретт. Порывшись в сумке, он достал аптечку и, открыв ее, вытащил пакет с сульфамидом и разорвал его. — Налей мне воды, пожалуйста.Эдит зашла в ванную, а Барретт вынул из аптечки коробочку с бинтами и распечатал ее. Когда вернулась Эдит, он протянул коробочку ей.— Перевяжешь?Она кивнула и протянула ему стакан с водой. Взяв из черной сумки баночку с таблетками, он принял одну и запил водой.Эдит, сморщившись, начала бинтовать.— Нужно наложить швы, — сказала она.— Не думаю, — сквозь зубы ответил Барретт и зажмурился. — Бинтуй потуже.Когда с перевязкой было закончено, он поднял левую штанину. На икре виднелся темно-красный ожог. Эдит в ужасе осмотрела его.— Нужно показаться врачу.— Наложи бутезин-пикрат.Она в нерешительности посмотрела на него, потом опустилась рядом на колени и намазала ожог желтой мазью. Барретт зашипел сквозь зубы и зажмурился.— Ничего, все хорошо, — сказал он, зная, что жена смотрит на него.Эдит перебинтовала ему ногу и помогла лечь. Барретт со стоном улегся на левый бок.— Я весь — скопление синяков, — сказал он, пытаясь превратить это в шутку.— Лайонел, поехали домой.Он отпил еще воды и, протянув ей стакан, откинулся на подушки, которые Эдит подложила под спину.— Со мной все в порядке.— А что, если это повторится снова?Барретт покачал головой.— Не повторится. — Он взглянул на жену. — Впрочем ты можешь уехать.— И бросить тебя здесь?Он поднял правую руку, словно заявляя под присягой:— Поверь мне, это не повторится.— Тогда зачем мне уезжать?— Просто я не хочу тебя ранить.— Это ты ранен.Барретт усмехнулся.— Да, я. Конечно, так и должно было случиться. Это я разозлил ее.— Ты говоришь... — Эдит поколебалась. — Что это она устроила все это?— Используя энергию этого дома. Превратив ее в явление полтергейста и направив на меня.Эдит вспомнила ярость, с которой все это происходило. Огромный стол, колыхавшийся туда-сюда, а потом помчавшийся по полу, как железнодорожный экспресс. Раскачивание этих массивных ламп на потолке.— О Боже, — проговорила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81