— И твое тоже, первая советница. Я понимаю, теперь уже ничего не скроешь, и я знаю о своем состоянии не хуже тебя. Уже недолго тебе осталось проявлять ко мне уважение. Но время побеседовать у меня еще есть. Пойдем в сад.— Как будет угодно правительнице, — отозвалась М'еталлис.Сад окружала невысокая стена. Там их никто не увидит — и это к лучшему: Д'ельтипе незачем исчезать под взглядами зевак. М'еталлис с изумлением обнаружила, что не хочет видеть унижение правительницы. Подергивая хвостом, она поняла, что еще сохранила в глубине души уважение к старой наставнице. М'еталлис ощутила угрызения совести, подумав о том, что именно она побудила Д'ельтипу к такой крайности. Но перемены должны произойти. Нигилизму требуется приток новых мыслей, и Д'ельтипа лучше, чем кто-либо другой, понимала, что каждое существо вольно выбирать собственный образ мышления. Прискорбно лишь то, что пришлось доводить дело до неприятного конца.М'еталлис с трудом призналась в этом себе, но в душе она еще чувствовала верность прежним принципам, нежность к бывшей наставнице и сожаление о неизбежном. Она так долго стремилась к власти, что почти убедила себя; кроме власти, ее ничто не волнует. Возможно, когда-нибудь так и будет. И не ее первую соблазнят уклониться от цели средства ее достижения.Старая зензама вышла в сад первой. Стоял чудесный весенний день.— Итак, М'еталлис, вскоре тебя будут звать иначе. Ты уже решила, что ответишь, когда услышишь имя Д'еталлис?М'еталлис предпочла не отвечать на эту шпильку:— Еще нет, но должна признаться, новое имя уже стало мне привычным.— Значит, ты часто думала о нем. И была готова принять его уже давно. Но я вызвала тебя не чтобы подразнить, а ради наставления и предупреждения. Я говорила это и прежде, но послушай еще раз: в сущности, перемены — те же орудия. Они не хороши и не плохи, они просто могут иметь различное назначение. Пользуйся ими, но с умом. Боюсь, этим советом ты можешь пренебречь.Вернемся к правлению. Не будем повторять банальностей, тратить время и слова. Несколько лет назад, когда мы расставались, ты сказала, что проклятие нашего народа — в знании собственной судьбы. Все другие животные и растения, дикие, прирученные или выращенные нами так, как мы сочли нужным, не знают о своем мрачном будущем. Даже животные, жизненные циклы которых параллельны нашим, не ощущают такой потери, как мы. Только мы, зензамы, удостоены полного имени — и только нас преследует страх лишиться его…Но пропустим и это. Я знаю свою судьбу. Потерять имя — значит быть отлученной от мысли и знания. Но ты довела учение до крайности и извратила его. Моей целью было только помочь тем, кто желает уйти из жизни без мук, сохранив разум, не теряя полного имени. Но каждый должен сам делать выбор. А ты стремишься увлечь всех нас за собой. Разве ты не видишь парадокс в собственных суждениях? Ты воспользовалась властью своего разума, чтобы прийти к этому выводу, — властью разума. Какая мерзость! Ты стремишься истребить собственный народ.— Я стремлюсь к совершенству природы, — сухо отозвалась М'еталлис. — Все живое прекрасно. Смерть отвратительна. Следовательно, отвратительно и знание о смерти. И кроме того, знание нашей участи принадлежит только нам. Все живое вокруг нас растет, живет, процветает и размножается до тех пор, пока смерть — неизведанная, незримая, нежданная — не отнимет одну жизнь, дабы заменить ее другой. Цветок, жук, вьючное животное не знают, что они умрут, и для них безобразие смерти не существует. Зензамам же предстоит мрачный выбор: либо стремиться к ранней смерти, либо пройти цикл жизни до конца, вплоть до Разделения… — М'еталлис осеклась. — Прости, правительница. В запале я позабыла о твоем…— Я рада узнать, что ты еще не утратила способность смущаться. Твоя душа еще не зачерствела. И это побуждает меня еще раз задать вопрос: ты стремишься к власти, к могуществу, которое способно уничтожить всех нас, но что, если ты его добьешься? Если действительно станешь причиной вымирания собственного народа?— А разве у нас есть выбор? Мы загнаны в ловушку. Мы, конечно, можем ходить по ней из угла в угол — но что толку? Ради чего? Чтобы нерожденные поколения подрастали, обнаруживая, что их ждет либо ужас смерти, либо Разделение? Я помогу зензамам избавиться от этих мук, подарю спокойную жизнь бесчисленным поколениям. И я должна добавить еще одно, правительница: новые события навели меня на новые мысли. Новые возможности расширили мои цели. Да, я буду причиной исчезновения — но не моего народа. Именно сознание извращает природу и жизнь — познанием смерти и конца. Значит, надо избавиться от сознания, чем бы оно ни было, откуда бы ни взялось, избавиться любыми доступными средствами!Ты назвала меня жестокой, циничной, преждевременно постаревшей. Значит, то, что я скажу сейчас, ты воспримешь как еще одно доказательство моей жестокости. Потребуется власть, чтобы уничтожить зензамов, а мы не можем обрести власть, убивая тех, над кем властвуем. Удивительный парадокс. Но теперь у нас появился более простой, гораздо более приемлемый способ пробить себе путь к могуществу.Д'ельтипа ошеломленно уставилась на свою преемницу. Издалека, со стороны луга, послышался глухой, низкий рокот. Обернувшись, обе зензамы увидели, как шлюпка людей мелькает между редких пухлых облаков весеннего неба. 8 Лагерь гардианов. Планета Застава Капитану Льюису Ромеро было опасно подавать идею — точно так же, как неопытному пилоту опасно доверять космический корабль. Только плохой пилот совершает запуск, понятия не имея о возможностях корабля. В своей приверженности идее Ромеро не видел дальше собственного носа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134