Это было время его расцвета, эпоха великих юристов II и III веков Гая, Папиниана, Павла, Ульпиана и Модестина, – продолжавшаяся до Александра Севера и давшая римскому праву ту силу, глубину и тонкость мысли, которая побудила народы видеть в нем «писаный разум», а великого математика и юриста, Лейбница – сопоставить его с математикой. Подобно тому, как «строгое» право (jus strictum) римлян под воздействием права народов проникается идеей общечеловеческого разума и справедливости, в римской империи одухотворяется значение Рима и идея римского владычества. Повинуясь дикому инстинкту народа, алчного до земли и добычи, римляне времен республики не нуждались в оправдании своих завоеваний. Еще Ливий находит совершенно естественным, чтобы народ, происходящий от Марса, покорял себе другие народы, и приглашает последних покорно сносить римскую власть. Но уже при Августе Виргилий, напоминая своим согражданам, что их назначение – владычествовать над народами (tu regere imperio populos, Romane, memento), придает этому владычеству моральное назначение – водворять мир и щадить покоренных (parcere subjectis).
Идея римского мира (pax romana) становится с этих пор девизом римского владычества. Ее возвеличивает Плиний, ее прославляет Плутарх, называя Рим «якорем, который навсегда приютил в гавани мир долго обуреваемый и блуждавший без кормчего». Сравнивая власть Рима с цементом, греческий моралист видит значение Рима в том, что он организовал общечеловеческое общество среди ожесточенной борьбы людей и народов. Этой же идее римского мира дал официальное выражение император Траян в надписи на храме, воздвигнутом им на Евфрате, когда до этой реки была вновь отодвинута граница империи. Но значение Рима скоро поднялось еще выше. Водворяя среди народов мир, Рим призывал их к гражданскому порядку и благам цивилизации, предоставляя им широкий простор и не насилуя их индивидуальности. Он властвовал, по словам поэта, «не оружием только, а законами». Мало того: он призывал постепенно все народы к участию во власти. Высшая похвала римлян и достойная оценка их лучшего императора заключается в замечательных словах, с которыми греческий оратор, Аристид, обратился к Марку Аврелию и его товарищу Веру: «при вас все для всех открыто. Всякий, кто достоин магистратуры или общественного доверия, перестает считаться иностранцем. Имя римлянина перестало быть принадлежностью одного города, но стало достоянием человеческого рода. Вы установили управление миром на подобие строя одной семьи». Не мудрено, поэтому, что в Р. империи рано появляется представление о Риме, как общем отечестве. Замечательно, что эту идею вносят в Рим выходцы из Испании, давшей Риму и лучших императоров. Уже Сенека, воспитатель Нерона и во время его малолетства правитель империи, восклицает: «Рим – как бы наше общее отечество». Это выражение усваивают себе затем, уже в более положительном смысле, римские юристы. «Рим – общее наше отечество»: на этом, между прочим, основывается утверждение, что изгнанный из одного города, не может проживать в Риме, так как «Р. – отечество всех». Понятно почему страх Р. владычества стал уступать у провинциалов место любви к Риму и какому-то поклонению пред ним.
Нельзя без умиления читать стихотворение греческой женщины-поэта, Эринны (единственное, от нее до нас дошедшее), в котором она приветствует «Рому, дочь Ареса», и сулит ей вечность – или прощание с Римом галла Рутилия, на коленах лобызавшего, со слезами на глазах, «священные камни» Р., за то, что он «создал единое отечество многим народам», за то, что «благом стала для покоренных против их воли римская власть», зато, что «Рим превратил мир в стройную общину (urbem fecisti quod prius orbis erat) и не только владычествовал, но, что важнее, был достоин владычества». Гораздо существеннее, чем эта благодарность провинциалов, благословляющих Рим за то, что он, говоря словами поэта Пруденция, «поверг побежденных в братские оковы», другое чувство, вызванное сознанием, что Рим стал общим отечеством. С тех пор, как, по выражению Ам. Тьерри, «маленькая община на берегах Тибра разрослась во вселенскую общину», с тех пор, как расширяется и одухотворяется идея Рима и римский патриотизм принимает моральный и культурный характер, – любовь к Риму становится любовью к роду человеческому и связующим его идеалом. Уже поэт Лукан, племянник Сенеки, дает этому чувству сильное выражение, говоря о «священной любви к миру» (sacer orbis amor) и прославляя «гражданина, убежденного в том, что он родился на свет не для себя, а для всего этого света». Это общее сознание культурной связи между всеми римскими гражданами порождает в III веке понятие romanitas, в противоположность варварству. Задача соратников Ромула, отнимавших у соседей, сабинян, их жен и поля, превращается, таким образом, в мирную общечеловеческую задачу.
В области идеалов и принципов, возвещаемых поэтами, философами и юристами, Рим достигает высшего своего развития и становится образцом для последующих поколений и народов. Он был обязан этим взаимодействию Рима и провинций; но именно в этом процессе взаимодействия заключались зародыши падения. Оно подготовлялось с двух сторон: претворяясь в провинциях, Рим утрачивал свою творческую, созидательную силу, переставал быть духовным цементом, соединявшим разнородные части; провинции были слишком различны между собой в культурном отношении; процесс ассимиляции и уравнения в правах поднимал на поверхность и ставил нередко на первый план национальные или социальные элементы, еще не культурные или стоявшие много ниже общего уровня. Два, в особенности, учреждения действовали вредно в этом направлении:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191