Массивные, но не золотые двери — Матра и рабы прошли мимо мимо четвертой пары и, наконец, достигли пятой пары темпларов — высших темпларов, с масками и туниками другого цвета — прежде чем оказались у закрытых, но не запертых золотых дверей.
— Вы все сделали правильно, — сказал один из темпларов в маске рабам. — Запомните нас для августейшей эмериты. Мы продолжаем поддерживать с ней мир. — Он взял запечатанный черной печатью пергамент, потом открыл одну из золотых створок. — Жди здесь, — сказал он, и буквально в то же мгновение Матра осталась абсолютно одна.
Она огляделась и обнаружила, что оказалась в скромной комнате, не большей, чем атриум августейшей эмериты, совершенно пустой, за исключением единственной скамьи из черного мрамора; ее тишину нарушало только робкое журчание воды, каскадом падавшей из огромного черного камня перед скамьей. Непонятно было откуда берется вода, камень выглядел совершенно целым. Но и ее присутствие, и бесконечное движение, все говорило о могущественной магии.
В Доме Экриссара Матра научилась нескольким полезным вещам, например, когда не знаешь, что с тобой будет дальше, лучше всего сесть. Она подошла к той части стены, которая была дальше всего от камня, но откуда была ясно видна теперь закрытая золотая дверь. Это было как сидеть у порога Лорда Экриссара, с только той разницей, что теперь она сидела за дверью, а не перед ней.
— Ты долго ждешь?
Дверь не открывалась, молодой мужчина не проходил через нее, так что она едва не выпрыгнула из собственной кожи, когда раздался звук голоса.
— Я испугал тебя?
Она покачала головой. Удивление это одно, страх совсем другое, и она достаточно хорошо знала разницу. Стройный и гибкий, хорошо загорелый, он мог бы быть одним из рабов августейшей эмериты, но его щеки были абсолютно гладкие, как и тело. Со своими щеками без шрамов, длинными черными волосами и скромной белой туникой с полосками, он мог быть мужчиной-элегантом, вроде нее.
— Кого ты ждешь? — спросил он, становясь перед ней и предлагая ей руку.
Не отвечая на вопрос он приняла его помощь, хотя и не нуждалась в ней. Он оказался сильнее, чем Матра ожидала, так что у нее сложилась впечатление, что он поставил ее на ноги, а не помог подняться. И в его фигуре было что-то не правильное, хотя и не неприятное, но неестественное. Он не был похож ни на одного из тех, кого она знала, как и она сама не походила ни на кого.
За время удара сердца Матра решила, что этот элегант был сделан, а не родился. Наверно именно его создатели имели в виду, когда назвали ее ошибкой.
— Я жду Лорда Хаману, — медленно ответила она, собрав все свое мужество.
— О, все ждут Хаману. Тебе скорее всего придется ждать очень долго.
Он повел ее к скамье, на которую она и уселась, но он не сел рядом с ней.
— И что бы ты сказала ему, когда он будет здесь — если он будет здесь.
— Если я скажу тебе, ты расскажешь мне о твоих создателях?
Молодой мужчина вскинул голову и уставился на нее выпуклыми желтыми глазами, но Матра не дала себя обмануть. Она знала, что это честная сделка; он мог ответить на ее вопросы. Он был совершенным творением своих создателей, его не гоняли по пустыне, а сразу отправили к королю Урика.
— Мои создатели, — медленно сказал он через несколько мгновений, подтверждая ее подозрения и надежды. — Это было давно, очень давно, но я расскажу тебе то немногое, что помню о них… после того как ты расскажешь мне то, что хотела рассказать Хаману.
То, что он сказал ей, уже было достаточно: очень давно. Сделанные создания не растут. Она не изменилась за эти семь лет, которые могла вспомнить. Они были не такие, как Отец и августейшая эмерита; они не старели.
Матра начала свою историю с того же момента, как и у августейшей эмериты и это похоже удовлетворило ее сделанного компаньона, хотя он часто прерывал ее, но не потому, что что-то не понял, а вопросами: Сколько времени Гомер продает бусины из киновари? Знает ли она, что за обман охранного заклинания положено ужасное наказание — смерть через расчленение?
Она не знала и решила не спрашивать, что такое расчленение. Он не стал объяснять ей, однако, и это убедило ее, что он не выуживает слова из ее головы, а понимает ее речь, как это делал Мика.
Когда она закончила, он сказал ей, что водяные пещеры — главное сокровище Урика. — Всю силу и могущество Хаману сдует ветром, если кто-нибудь испортит запасы воды Урика. Он хорошо вознаградит тебя за предостережение.
Вознаградит? Разве Матра хотела награды? Отец и Мика ушли. Теперь ей нужно заботиться только о себе, а для этого не надо никакой награды. — Я хочу убить их, — сказала она, сама поражаясь силе ненависти в своем голосе. — Я хочу убить Какзима.
Темные брови слегка изогнулись, давая возможность Матре отчетливо разглядеть темно-желтые глаза, похожие на драгоценные камни. Его лицо было особенно выразительно, намного более выразительно, чем лица тех, которые родились, и в очередной раз она посмотрела на то, что могли бы сделать создатели, если бы они не ошиблись с ней.
— Ты действительно этого хочешь? Милосердие Хаману может принимать много форм. Если ты выберешь месть, Хаману сможет устроить и это.
И элегант усмехнулся такой совершенной, полногубой улыбкой, что у Матры по спине пробежала холодная дрожь, и она подумала, что пожалуй ей лучше взять награду, которую ей предложит Король-Лев, а месть оставить другим. Его улыбка растаяла, и она попросила его выполнить его часть сделки.
— Расскажи мне о твоих создателях — ты обещал.
— Они очень старые; они уже были старые, когда родился Дракон, и стали еще старше, когда его сделалиПотрясенная Матра вздохнула за своей маской:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111