И отчаянная благодарность Инитри за колокол к ужину.
Руари вернулся во время ужина. Павек не стал спрашивать, где он был, но на его плече довольно устроилась бирюзовая домашняя ящерица, величиной с его предплечье, а ее длинный, похожий на кнут хвост обвился вокруг его шеи. Похоже, что это был добрый знак. Эти блестящие, очень красивые ящерицы имели внутреннюю псионическую защиту: они чувствовали агрессивное или расстроенное сознание и исчезали прежде, чем происходили настоящие неприятности. Даже Руари, который обращался к животным за утешением, не мог находиться рядом с таким созданием, когда был зол.
Руари аккуратно снял ящерицу со своей шеи и предложил ее Павеку. — Мои кузены Бегуны Луны говорят, что если в городском доме живет такая ящерица, то в этом доме можно найти друзей.
Дружба — самый великий дар, который может предложить чистокровный эльф, например сам Руари никогда не получал таких даров от своих кузенов. Или предложение дружбы, а то, что сделал Руари — предложение. Павек с упавшим сердцем протянул руку, надеясь что проклятая тварь найдет его приемлимыми не откусит у него пальцы. Ящерица проверила его блестящим красным языком, потом медленно взобралась по руке.
— Я помещу ее в сад, — сказал он, как только она устроилась у него на плече.
Они ели быстро и жадно, благодарные за еду, а не качество приготовления. Встал вопрос о мытье и стирке. В Доме Экриссара была прачечная с бассейном, где как одежду так и тело можно было почистить в горячей воде, но требовалось по меньшей мере несколько здоровых рабов, чтобы топить очаг и качать воду насосами. Матра сказала, что она сама о себе позаботится; Павек с Руари прыгнули прямо в кухонную цистерну и смыли с себя все, что только могли. Потом они загнали Звайна в угол и проделали это же с ним. Чистую одежду взяли из мешков, которые они привезли с собой из Квирайта: сделанные прямо там бриджи и рубашки, не слишком подходящие для высшего темплара, но одежда, оставшаяся от Элабона Экриссара никак не лезла на широкие, человеческие плечи Павека, а Руари заявил, что он никогда не наденет ничего, что носил «проклятый полуэльф».
Руари даже отказался спать в той кровати, где мог спать Элабон Экриссар. Уже поздно ночью полуэльф расстелил свои одеяла в саду под непроницаемым взглядом их новой домашней ящерицы. Павек подумал было сказать юноше, что он дурак, в Урике намного шумнее, чем в Квирайте, и шум на улице не даст ему заснуть, но сам послушал эти казалось бы давно забытые звуки и расстелил свой спальник рядом с ним, чтобы слушать их ночью.
Полночь принесла хор гонгов и колоколов, которыми наблюдатели на башнях сигнализировали друг другу: все в порядке, все тихо. Павел слышал каждую ноту, да и все остальные звуки Урика, пока пытался заснуть — даже мягкое посапывание Руари, доносившееся с другой стороны фонтана, на расстоянии вытянутой руки. Когда звезды медленно закружились по почти закрытому крышами небу, Павек постарался оценить иронию судьбы: он, который так наслаждался какофонией жизни города, оказался единственным, кто не смог уснуть.
Мысли Павека заскользили и поплыли, как человеческие мысли любят делать, когда темно и вокруг никого нет. Они внезапно перепрыгнули обратно в пещеру с сияющими котлами и удивительными платформами, к странной и по-видимому опасной слизи, запятнавшей посох Руари и пролившейся на его собственную ногу. Ему показалось, что он опять чувствует липкую грязь на своей ноге, и не долго думая ударил себя по бедру, находившемуся под одеялом. Пальцы схватили мягкую и чистую ткань бриджей. На один удар сердца Павек успокоился, но потом паника ударила его с новой силой.
Проснувшись и дрожа от холода, заморозившего его до костей, Павек отбросил одеяло. Хромая и ругаясь на незнакомые предметы вокруг, он прошел через сад и через дом. Он обнаружил грязную одежду там, где бросил ее: в куче грязных вещей рядом с цистерной. В неярком свете звезд одно пятно ничем не отличалось от другого, и невозможно было угадать, какое из них осталось от подземной слизи, если вообще такое есть.
В очаге еще оставались яркие угли, а на каменной стене над ним висела масляная лампа. Павек зажег лампу и отправился на поиски посоха Руари, который стоял около стены прямо у входной двери резиденции. На деревяннок конце посоха грязи было более, чем достаточно. С лампой в руке Павек встал на колени и и стал внимательно проверять одно пятно за другим.
— Что ты делаешь?
Неожиданный вопрос Руари сократил срок жизни Павека по меньшей мере на год — при условии, что он этот год переживет.
— Ищу доказательство того, что мы видели, когда были в пещере.
Павек попробовал самое большое пятно изгрызенным кончиком ногтя. В этом месте дерево крошилось, как если бы загнило. Руари выругался и вырвал свое самое ценное имущество из рук Павека. Он осторожно коснулся пятна, и еще один кусок мокрой, разрушенной древесины вылетел из его пальцев.
— Осторожно! — Павек выругался. — Это все, что у нас есть, чтобы предъявить Хаману завтра утром.
Полуэльф былал упрямым, надутым и быстро злился, но дураком не был ни в коем случае. Несколько ударов сердца он сердито смотрел на Павека, обдумывая случившееся, потом протянул свой посох Павеку.
— Лев — он должен верить нам, разве нет? Я имею в виду, что он послал за тобой, почему он может не поверить тебе? Он же не будет вырывать воспоминания из твоего мозга, чтобы сделать тебя пустоголовым идиотом. Это будет самый обыкновенный разговор, да?
Павек покачал головой. — Я видел такие вещи.
— Телами тоже могла узнать правду от любого, но она просто глядела на тебя и ничего не делала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111