— восторженно выдохнул они, подергав люк, спросил: — А вниз как?
— Шутишь? — Я изобразила недоумение. — Какое вниз? Разве ты не знаешь, что бывает с маленькими мальчиками, которые любят гулять без мамы?
— Сволочь… — изменившись в лице, обиженно протянул мальчишка.
При полном отсутствии страха в его тоне сквозило столько детского разочарования, что я невольно расхохоталась:
— Извини, я пошутила.
Но он отвернулся, кусая губы. Вот тогда я и сделала ему предложение.
— Ты чем по жизни занимаешься, чудо? — насмешливо поинтересовалась я.
— Выгоняюсь из института.
— Как это?
— Ну, раз меня выгоняют, так, значит, я — выгоняюсь.
Я снова заржала, и, глядя на катающуюся по крыше меня, он тоже засмеялся.
— Ко мне работать пойдешь?
— Телохранителем, что ли? — не остался в долгу Игорь.
— Ага. Будешь оберегать мой дневной сон. Ну и всякие там мелкие поручения
— Не-е, — стал отнекиваться Игорь, — на побегушках я не смогу.
— Да кто ж говорит о побегушках? Мне нужен секретарь.
И, порывшись в карманах, вытащила — вот блин, чуть опять не сказала: на свет божий! — всю имеющуюся наличность.
— Держи.
Он недоверчиво взял деньги и, зачем-то понюхав их, вытаращился на меня.
— Ты что, дочка Рокфеллера?
— Не. Так, грабанула тут одного.
— А-а. Тогда понятно. — Он облегченно вздохнул. — Я согласен.
Ну люди, а?! К богатенькой доченьке идти работать ему, видите ли, западло. А к обыкновенной воровке — это запросто. Хотя, может, он по-своему и прав.
Следующие две недели я отсыпалась, приводя себя в нормальное психическое расстояние. Игорек каждое «утро» встречал меня чем-нибудь вкусненьким вроде кролика или ягненка и, деликатно обождав, предлагал на выбор несколько «культурных программ».
Всё же насколько более приятной делает жизнь присутствие рядом друга. Впервые за полгода я почувствовала себя женщиной. Обычно мы начинали выход в люди с посещения какого-нибудь ночного ресторана или клуба. Прослушав концертную программу, неторопливо брели на берег Москвы-реки, где ждал заранее оплаченный катер, и до утра катались, болтая обо всём на свете и ни о чем конкретном.
До недавнего прошлого мой кавалер учился на металлообработчика. Впрочем, об институте он рассказывал неохотно, и я не стала выпытывать. Но, самое интересное, что он помнил наизусть великое множество стихотворений. И, как мне кажется, даже писал сам. Но, не желая показаться навязчивой, я ни разу не спросила, так ли это.
Спустя где-то месяц после знакомства мы попали на супермодные «бои без правил». Будучи в общем и целом равнодушной к такому роду забавам, я вяло смотрела, как стокилограммовые мальчики мутузят друг друга, от скуки то и дело переводя взгляд на публику. И в одном из присутствующих вдруг узнала своего бывшего.
Он был всё так же хорош собой и, ослепительно улыбаясь, что-то говорил на ушко своей спутнице.
Сжав кисть Игоря так, что хрустнули кости, я закусила губу. Кровь бросилась в лицо, а сердце застучало по ребрам. На какой-то миг показалось, что глухие удары заглушат громкую музыку.
Не знаю, что случилось бы, не объяви ведущий традиционное предложение, призывающее кого-нибудь из публики помериться силами с победителем. Наверное, я разорвала бы урода прямо в зале. Хотя, вероятно, так и надо было сделать. Всё равно ведь убила пятью месяцами позже. Меньше бы гадостей совершил, подонок.
На мне были джинсы и свитер, и, плохо соображая, что делаю, я встала и начала пробираться к рингу.
— Стой, ты куда? — Игорь вцепился в меня как клещ.
— Не видишь разве? Хочу поучаствовать, — раздраженно бросила я.
— О, вызов приняла леди! — радостно завопил ведущий. — В каком стиле вы сражаетесь, мэм?
Зря он это, вообще-то. Я вломила конферансье в челюсть и, одним прыжком оказавшись возле бугая, повторила удар.
На какой-то миг в зале повисла гробовая тишина, прервавшаяся бурными овациями. Видимо решив, что всё отрепетировано заранее, публика аплодировала, а я, спрыгнув вниз, направилась к выходу.
— Ну ты даешь, Майя! — Игорь едва поспевал следом.
— Извини, — буркнула я. — Просто настроение паршивое.
В тот вечер мы не отправились кататься, я, что-то наврав, отшила моего секретаря. Сама же взлетела на Останкинскую телебашню и, глядя на ночной город, снова разрыдалась.
Господи, за что?!
— Вставайте, мисс! Мы приземлились. — Стюардесса тормошила меня за плечо.
Я зевнула и с хрустом потянулась. Игорь сидел рядом, изо всех сил изображая ягненка. Не виноват, мол. Это всё она.
— Сколько времени? — первым делом поинтересовалась я.
— Два часа.
Я довольно улыбнулась. Впереди — целая ночь, и, наняв здесь же, в аэропорту, самолет, к рассвету вполне успеем добраться до места.
Самолетик оказался так себе. Обшарпанный с виду и тарахтящий, словно «запорожец». Но с порученным делом справлялся, и ладно. Приземлились почти перед самым рассветом, являвшимся для меня вечером, и, схватив такси, помчались в единственный в городе отель, в котором через Интернет загодя зарезервировали место.
Задернув шторы, я стащила с кровати плотное одеяло и повесила его на окно. Затем всунула в ручку двери стул, залезла под кровать и блаженно закрыла глаза.
Нет, в своем теперешнем состоянии я вполне могу пробыть на солнце какое-то время. Но, как видно, изменившийся организм стал гораздо восприимчивее к ультрафиолету и солнечной радиации. Один раз рискнув попробовать, я заработала жуткие ожоги, сравнимые разве что с лучевой болезнью. Все остальные симптомы тоже оказались похожи. В общем, из перечня «наших лучших друзей» я смело исключила солнце. Интересно, сколько рентген я бы смогла выдержать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107