Наконец милые создания отвернули от меня свои мордочки и стали удаляться. Отплыв метров на пятьдесят, вернулись и, покружив, словно приглашая меня следовать за ними, снова поплыли прочь.
Нет, я, конечно, не прочь поиграть, но в данный конкретный момент нахожусь на работе. Помахав новым друзьям, я открыл портал к батискафу.
Он уже прибыл на место, и в свете прожекторов я увидел то, что осталось от некогда грозной субмарины. Аргонавты приступили к делу, а я, зависнув в стороне, стал наблюдать.
Корпус уже вскрыт, так что в обнажившемся чреве корабля я разглядел множество не очень понятных предметов. Вот и окажи посильную помощь, когда ни ухом ни рылом. Конечно, можно пробить штрек и попросить консультации специалиста. Но, здраво рассудив, что таковых в Отделе может и не оказаться, и представив, сколько сил, времени, а главное, бумаги, уйдет на то, чтобы найти нужного человека, я поспешно отказался от своей затеи. Плюс ко всему для контакта со мной его ведь нужно раздвоить, иначе получится не консультация, а детская игра в испорченный телефон.
Так что я крутился поблизости и наблюдал. Решив на всякий случай потренироваться, настроился на частоту колебаний корпуса подводной лодки и, войдя в резонанс, тихонько отломал кусочек обшивки.
Хочу сказать, что во время тренировок Сергей объяснил природу этого явления. Здесь не важно физическое усилие или плотность материала. Уравняв амплитуду, становишься словно частью предмета. И, буде желание, вносишь изменения в структуру материи на молекулярном, если не на атомном, уровне. Как в сказке про Джельсомино, от голоса которого лопались стекла в домах, так и от моего прикосновения сталь, равно как и бетон, рассыпалась прахом.
Но так как «радиус излучения» ограничивался воображаемыми контурами тела, то разрушению подвергались непосредственно те участки, до которых я, так сказать, дотрагивался. В общем, всё просто.
Манипуляторы батискафа, раз за разом соскальзывая, черепашьими темпами вгрызались во внутренности субмарины. Уловив общее направление, я пристроился рядом и, стараясь попасть в ритм, стал отламывать детали, стоящие на пути к отсеку, в котором находился реактор. Дело пошло быстрее, и, как я узнал из вечерней беседы в кают-компании, к концу смены мы успели сделать в три раза больше нормы.
Собственно, осью, вокруг которой вращался разговор, являлось то, что постоянно работающие телекамеры смогли меня заснять. Не знаю уж почему это произошло, но, надеюсь, специалисты Отдела займутся вопросом вплотную. А на мониторе вполне отчетливо проступали контуры человеческого тела. Мои контуры. Выждав, пока манипулятор зажмет очередной «лишний» фрагмент субмарины, конечность «странного феномена» касалась того же участка и — voila!
Высказывались различные гипотезы и частенько упоминались НЛО. Некоторое время обсуждалась тема пришельцев, из которой я узнал много интересного. Всё же насколько человечество повзрослело. Еще сто лет назад меня бы окрестили тем же daimon'ом. И поспешно покинули бы «проклятое место». А теперь — пожалуйста. Никакого страха. Сняли на видео, обсудили и готовятся продолжать.
В связи с моей помощью планы на завтрашний день несколько изменились, и, включив компьютер, ученые стали обсуждать, с какой стороны лучше подобраться к реактору. Я внимательно слушал и к концу разговора уяснил, что еще предстоит сделать.
Собственно, зная, в каком направлении действовать, я абсолютно уверен, что завтра мы закончим.
ГЛАВА 11
Верный Игорек сидел в кресле, и, покончив с ритуалом, сопутствующим пробуждению, мы перешли к делам.
— В общем, прошвырнулся я по злачным местам. В И-нете порылся… Как ты и говорила, есть здесь что-то такое…
Он выдержал театральную паузу, а я заканючила:
— И-игорь, не тяни!
— Где-то с полгода как организовался «клуб любителей магии». Сатанисты всякие, черные мессы и игра в вампиров.
— Отпадает, — бросила я. — Полиция в первую очередь проверяет подобные сборища. И, будь хоть малейшая зацепка, уже было бы предъявлено обвинение, и кто-то обязательно оказался бы за решеткой.
— А круговая порука? — не сдавался он. — Закон омерты и всё такое?
— Кто его знает. — В моем голосе прозвучали нотки сомнения. — Не идиоты же здесь живут.
— Ну, тогда думай что хочешь. — Верный Санчо слегка надулся. — В остальном это городок как городок. Тихо, мирно. Днем обыватели занимаются своими делами, а по ночам спят.
— Извини, — смутилась я. — Раз уж начали, давай проверим до конца.
Игорь улыбнулся.
Выйдя из отеля, мы направились в один из окраинных кварталов, где тусовались местные «чернокнижники».
Вообще-то это больше похоже на дискотеку. Молодежь, как и в Москве, да и в любой точке мира, подогретая алкоголем, извивалась в танце, и мне на ум пришло, что в происшедшем виноват рейв.
«Rave» по-английски означает «рев, бред, неистовство». Это совершенно особое психофизическое состояние организма достигается при употреблении экстази в сочетании с громкой ритмичной музыкой.
Феномен рейва впервые обнаружили здесь же, в Испании. Вернее, неподалеку, на одной из дискотек острова Ибис. Кто-то наглотался дряни под модную тогда музыку в стиле «хаус». Дерьмовенький в общем наркотик, вступив в симбиоз с «техно», дал удивительный эффект. Экспериментатор и теоретик в области психоделиков Теренс Маккенна считает, что звуки определенной частоты служат катализатором биохимических процессов в мозге человека, усиливая и расширяя спектр его действия. Собственно, никем больше последствия рейва не изучались, и поэтому в голову полезли всякие нехорошести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107