— Ты хочешь…
— Не тяни резину!
Игорь крепко обхватил мои лодыжки, и, зажмурившись, я опустила голову в воду. Сразу же заложило уши, сжатые давлением перепонки вызвали ощущение дискомфорта. Однако, раскрыв глаза, я обострила чувства, пытаясь увидеть побольше. Надо сказать, что «снаружи» вид оказался тем же самым. Я похлопала себя по ноге, и Игорь вытащил меня на воздух.
— Ну как?
— Глубоко, — отфыркиваясь, доложила я. — Метров семьдесят, не меньше.
— Давление. — Он понимающе кивнул.
— Точно. Вообще-то ты прав, что не стал соваться один. Завтра отправляемся на море. Пару ночей потренируемся и тогда вернемся для основательных исследований.
— Первый акваланг изобрели в тысяча девятьсот сорок третьем году французы Жак-Ив Кусто и Эмиль Ганьян. «Водные легкие» состоят из баллонов, содержащих воздух под давлением от ста пятидесяти до двухсот атмосфер, маски и редуктора. Баллоны бывают различными по величине, но главной характеристикой является соотношение веса к внешнему объему. Оно не должно превышать единицы, в противном случае имеет место большая отрицательная плавучесть, затрудняющая передвижение под водой и подъем на поверхность.
Обо всех этих премудростях, как оказалось, прекрасно осведомлен Олег. Не будучи профессиональным спортсменом, он во время службы в армии обучался работе под водой. И теперь, освежая в памяти былое, делился знаниями, постепенно забывая обиду за то, что мы не взяли его с собой для повторного исследования таинственной пещеры.
— Акваланг опасен тем, что в воздухе, заключенном в баллонах, содержится азот. Вообще-то этот инертный газ мы безболезненно вдыхаем постоянно. Однако аквалангист, находящийся в своем уме и добром здравии, может нырнуть и не вынырнуть назад. У каждого своя глубина погружения, — пояснял он. — Она колеблется от тридцати до ста метров, так что не пытайтесь побить собственный рекорд. Люди сходят с ума и захлебываются. По существу, совершают самоубийство в состоянии невменяемости. Виновен в этом азотный наркоз, который Кусто — один из первых, кто наблюдал подобное явление, и один из немногих, испытавших его на себе, но оставшихся в живых, — назвал глубинным опьянением.
Вообще-то я надеялась на свои скромные способности, так что слушала вполуха, просто не желая обижать человека. И боясь засветиться. Ведь для Олега мы с Игорем совершенно нормальные, пусть и с некоторыми странностями молодые люди.
— Сначала ныряльщик чувствует себя на седьмом небе, он счастлив, как никогда в жизни. Беззаботен и беспечен. Он сверхчеловек, властелин своего тела и всего окружающего. Акваланг кажется ненужной и даже мешающей досадной штуковиной. Он может, смеясь, протянуть загубник проплывающей мимо рыбе. И затем умереть, опустившись на дно.
Это объясняется нарушением работы мозговых центров в результате вдыхания азота под большим давлением. Однако существуют и более страшные вещи. Всех, кто находится на глубине, подстерегает опасность проникновения азота в кровь. И при стремительном подъеме, когда давление уменьшается слишком быстро, водолаз начинает ощущать нечто вроде щекотки. Других сигналов, предупреждающих об опасности, не существует. Газовая эмболия — закупорка артерии пузырьками азота — является причиной внезапной смерти. Чаще же растворившийся в тканях азот начинает выделяться в суставах, мышцах и различных органах, заставляя человека испытывать адские мучения. Если под рукой нет декомпрессионной камеры, можно стать инвалидом или погибнуть.
— А как же ловцы губок, Олег? — удивилась я. — Они-то ныряют не одну тысячу лет.
— Ловцы губок, кстати, довольно часто становятся калеками вследствие кессонной болезни, и, как мне известно, по-прежнему от нее ежегодно гибнут беспечные спортсмены-аквалангисты. Кроме кессонной болезни, — менторским тоном продолжал Олег, — слишком проворно всплывающего ныряльщика поджидает еще одна опасность. В случае повреждения акваланга пловец иногда инстинктивно задерживает дыхание, и находящийся у него в легких воздух по мере уменьшения давления расширяется, повреждая легкие. Когда человек поднимется на поверхность, начинаются конвульсии и кровотечение изо рта и носа. Пловец, не пользующийся аквалангом, не страдает от баротравмы легких, поскольку воздух, который он вдохнул перед погружением, находился под обычным атмосферным давлением.
Вот это действительно важно, так как мы с Игорем уповали на выносливость наших модифицированных организмов. И для того, чтобы пробыть под водой подольше, предполагали лишь изредка вдыхать, снабжая себя кислородом.
В общем, теоретический курс был прослушан не зря и, сидя у костра на морском берегу, мы готовились к очередному практическому занятию.
ГЛАВА 37
— Что ж, ни пуха! — Магистр протянул мне руку.
— К черту, — соблюдая традицию, ответил я.
— А мы, по-вашему, кто? — пошутил он и открыл портал прямо из кабинета.
Должен сказать, жутковатое зрелище. В мерцающем проходе зияла пустота. Где-то далеко горели немигающие звезды, и я ощутимо почувствовал, как оттуда веет холодом. Хотя вакуум — это ведь ничто. А какая температура может быть у ничего?
Давая время обвыкнуть, Магистр меня не торопил, деликатно сделав вид, что разглядывает какие-то бумаги, лежащие на иллюзорном столе. Поплевав через плечо, я вошел в колеблющийся проем, ведущий за много миллионов километров от родной планеты.
Межзвездный лайнер, принадлежащий цивилизации, чье могущество в десятки раз больше нашего, дрейфовал в пустоте в ожидании исследовательской группы с Земли. Он представлял собой черного цвета сферу не очень правильной формы, диаметром около пятисот метров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107