Внутри лифт был отделан зеркалами, и, поднимаясь, Ричард рассматривал себя. Галстук наполовину развязался, узел съехал набок, рукав пальто разошелся по шву, брюки порваны, мокрые от пота волосы встрёпаны… Господи помилуй, какой ужас…
Пропищав несколько нот, лифт остановился.
Этаж штаб-квартиры Стоктона, на котором работала Джессика, был обставлен дорого, но в духе минимализма. У лифта располагалась стойка секретаря, хладнокровного и элегантного создания, которая выглядела так, как будто даже после уплаты налогов ее заработок намного перекрывал то, что Ричард зарабатывал «черными» в поте лица. Она читала «Космополитен» и, когда Ричард подошел, даже глаз не подняла.
– Мне нужно поговорить с Джессикой Бартрэм, – твердо сказал Ричард. – По важному делу. Я должен с ней поговорить.
Вдумчиво разглядывая свои ногти, секретарь его проигнорировала.
Ричард уныло брел по коридору, пока не нашел дверь в кабинет Джессики. Толкнув ее, он вошел внутрь. Джессика стояла перед тремя большими плакатами, каждый из которых рекламировал «Ангелов над Англией – Передвижная выставка», на каждом ангелы были изображены разные. Услышав шаги, она обернулась – с теплой улыбкой.
– Джессика! Слава богу! Послушай, я, кажется, вот-вот с ума сойду. Все началось с того, как я пытался сегодня поймать такси, потом в кассе и еще на платформе в метро… – Он показал ей разошедшийся шов. – Точно я стал невидимкой или персоной нон-грата.
Она улыбнулась шире, подбадривая.
– Ну пожалуйста, – продолжал Ричард. – Извини меня за пятницу. Нет, я извиняюсь не за то, что сделал, а за то, что тебя расстроил и… Послушай, мне очень жаль, все это безумие чистой воды, и, честное слово, я не знаю, что мне теперь делать.
А Джессика кивнула и, продолжая сочувственно улыбаться, сказала:
– Вы, наверное, сочтете меня ужасно неловкой, но у меня просто никчемная память на лица. Дайте мне секундочку, я вас вспомню.
В это мгновение Ричард осознал, что все происходящее с ним – реально, и ужас лег ему на дно желудка тяжелым камнем. Не важно, какое безумие с ним творится, все происходит взаправду. Это не шутка, не фокус и не розыгрыш.
– Все в порядке, – безжизненно сказал он. – Забудь. Повернулся и пошел. К двери. По коридору.
Он был почти у лифта, когда она окликнула его по имени:
– Ричард!
Он повернулся. Значит, это все-таки шутка. Какая-то мелочная месть. Но такое хотя бы можно объяснить.
– Ричард… Мейбери?
Она как будто очень собой гордилась, что так многое вспомнила.
– Мейхью, – поправил Ричард и шагнул в лифт. Двери, закрываясь, пропищали свою печальную трель.

Домой Ричард шел пешком – расстроенный, растерянный и злой. Временами он махал такси, но всякий раз без особой надежды. Они все равно не останавливались. У него болели ноги, глаза щипало, и он знал, что очень скоро проснется из сегодняшнего дня, и наступит настоящий понедельник, разумный понедельник, порядочный, подлинный понедельник.
Войдя в квартиру, он налил себе горячую ванну, разделся в спальне и, бросив вещи на кровати, голый прошел по коридору и залез в расслабляющую воду.
Он почти задремал, как вдруг услышал, как в замке поворачивается ключ, как открывается и закрывается дверь. А потом вкрадчивый мужской голос произнес:
– Разумеется, вы первые, кому я сегодня показываю, но список заинтересованных лиц у меня длиной в вашу руку.
– Она меньше, чем можно было бы предположить, судя по описанию из вашего офиса, – сказал женский голос.
– Да, компактная. Но я предпочитаю считать это достоинством.
Дверь в ванную Ричард запереть не потрудился. В конце концов, кроме него, в квартире никого не было.
Тут вступил другой, более резкий, грубоватый мужской голос:
– Мне казалось, вы говорили, квартира не обставлена. На мой взгляд, она даже очень обставлена.
– Наверное, бывший жилец оставил часть своего имущества. Забавно. Мне об этом ничего не сказали.
Ричард встал в ванне. А потом, поскольку он был голый, а они могли войти в любую минуту, снова сел. А после оглядел в полном отчаянии ванную в поисках полотенца.
– Смотри, Джордж, – сказала в коридоре женщина, – кто-то забыл на стуле полотенце.
Осмотрев губку, наполовину пустой флакон шампуня и желтого резинового утенка, Ричард отверг их как неподходящую замену для полотенца.
– А как выглядит ванная? – спросила женщина. Схватив мочалку, Ричард прикрыл ею пах. Потом стал спиной к стене и приготовился пережить несколько минут смертельного стыда.
Дверь толкнули. В ванную вошли трое: молодой человек в верблюжьем пальто и семейная пара средних лет. Ричард спросил себя, испытывают ли они ту же неловкость, что и он.
– Маловата, – сказала женщина.
– Компактна, – вкрадчиво поправил Верблюжье Пальто. – Легко держать в чистоте.
Проведя пальцем по краю раковины, женщина сморщила нос.
– Думаю, мы все видели, – сказал мужчина средних лет.
Они вышли из ванны.
– Здесь действительно будет удобно, все разместится, – сказала женщина. Разговор продолжился на приглушенных тонах.
Выбравшись из ванны, Ричард на цыпочках подошел к двери, выглянул и, отыскав взглядом на стуле полотенце, высунулся в коридор и его схватил.
– Мы ее берем, – сказала женщина.
– Берете? – переспросил Верблюжье Пальто.
– Это именно то, что нам нужно, – объяснила она. – Или будет, как только мы наведем здесь уют. К среде она будет свободна?
– Разумеется. И, конечно, к завтрашнему дню мы весь этот хлам уберем, нет проблем.
Мерзнувший в полотенце Ричард, с которого все еще капала вода, гневно воззрился на них из дверного проема.
– Это не хлам! – возмутился он. – Это мои вещи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105