— Немного разбираюсь и в медицине.После чего пожал плечами и сделал свой фирменный жест, который доктор Уивер увидела, но предпочла не заметить.— Что ж, надеюсь, вы простите меня, — продолжала она, — если я повторю то, что вам уже известно. Но очень важно, чтобы вы поняли диапазон возможностей нового метода.— Пожалуйста, продолжайте, — сказал Райм.— В нашем институте практикуется комбинированный метод атаки на поврежденное место. Используя традиционную декомпрессионную хирургию, мы восстанавливаем костные ткани позвоночника, защищая место травмы. Затем вводим в поврежденную часть спинного мозга две субстанции: во-первых, клетки ткани собственной периферийной нервной системы пациента. А во-вторых, клетки центральной нервной системы эмбриона...— Да-да, акулы, — вставил Райм.— Верно. Эмбриона голубой акулы.— Линкольн говорил нам об этом, — вмешалась в разговор Сакс. — Но почему акулы?— В первую очередь, по причинам иммунной совместимости с организмом человека. К тому же, — рассмеявшись, добавила врач, — это чертовски большая рыбина, так что из одной особи можно получить массу зародышевого материала.— Но почему именно зародышевого? — спросила Сакс.— Потому что центральная нервная система взрослого позвоночного не регенерируется, — проворчал Райм, недовольный тем, что доктора Уивер перебили. — А вот нервная система зародыша должна расти.— Совершенно точно. И, наконец, в дополнение к декомпрессионной хирургии и микровживлению тканей, мы применяем еще одно средство — именно этим и гордится наш институт. Мы разработали новый препарат, который, как нам кажется, может оказать существенное положительное влияние на ход регенерации.— Есть ли риск? — насторожилась Сакс.Райм посмотрел на нее, пытаясь встретиться с ней взглядом. Он знал, на какой риск идет. Он принял решение. И сейчас ему не хотелось, чтобы Сакс расспрашивала врача. Но внимание Амелии было полностью приковано к доктору Уивер. Райму было знакомо это выражение: так она изучала фотографии места преступления.— Разумеется, риск есть. Сам по себе препарат особо опасным не назовешь. Но у всех больных с серьезными поражениями четвертого позвонка наблюдаются существенные перебои в работе легких. Сейчас вы этого, возможно, не замечаете, но во время действия наркоза возможен отказ дыхательной системы. Дальше, стресс во время операции может привести к дисрефлексии вегетативной нервной системы и, как следствие, к резкому повышению кровяного давления; уверена, это вам знакомо, что, в свою очередь, может вызвать кровоизлияние в мозг. Кроме того, существует риск нанесения хирургической травмы в месте повреждения позвоночника. Сейчас у вас нет новообразований, но операция и последующее наращивание тканей может привести к нежелательным последствиям.— То есть, ему может стать еще хуже, — заключила Сакс. Доктор Уивер, кивнув, уставилась на историю болезни, судя по всему, чтобы освежить свою память, хотя открывать саму папку она не стала.Наконец, врач подняла взгляд.— В настоящее время вы можете действовать одним суставом — безымянным пальцем левой руки; у вас сохранился контроль над мышцами одного плеча и шеи. Но не исключено, что вы лишитесь и этого. И даже утратите возможность самостоятельно дышать.Сакс сидела не шелохнувшись.— Понятно, — наконец выдавила она.Доктор Уивер не отрывала взгляда от лица Райма.— Вы должны учесть риск и взвесить ваше решение в свете того, на что вы надеетесь. Запомните, ходить вы все равно не сможете. Подобным операциям иногда сопутствует успех в тех случаях, если позвоночник травмирован в области поясницы или груди, гораздо ниже, чем в вашем случае, и повреждение не такое серьезное. При повреждении шейного отдела спинного мозга удается добиться лишь незначительного улучшения состояния, а в таких тяжелых случаях, как у вас, успешных исходов пока не было.— Я по натуре своей игрок, — поспешно заявил Райм.Сакс метнула на него встревоженный взгляд. Уж ей-то было прекрасно известно, что Линкольна Райма никак нельзя назвать игроком. Человек науки, он жил в соответствии с четкими строгими принципами.— Я готов на операцию, — добавил он.Доктор Уивер кивнула. Казалось, его решение ее не обрадовало и не огорчило.— Вам нужно будет сдать анализы; это займет несколько часов. Операция назначена на послезавтра. Но сначала вы заполните для меня тысячу анкет. А я сейчас займусь необходимыми бумагами.Поспешно поднявшись с места. Сакс вышла следом за ней. Райм успел услышать, как она начала:— Доктор, у меня к вам...Дверь плотно закрылась.— Заговор, — бросил Тому Райм. — В наших рядах зреет бунт.— Она о вас беспокоится.— Беспокоится? Эта женщина гоняет на машине со скоростью сто пятьдесят миль в час и не задумываясь ввязывается в перестрелку в Южном Бронксе. Это мне будут пересаживать клетки молодой акулы.— Вы же меня прекрасно поняли.Райм нетерпеливо тряхнул головой. Его взгляд не отрывался от угла кабинета доктора Уивер, где на металлическом стенде стоял человеческий позвоночник, судя по всему, настоящий. Позвоночник казался слишком хрупким, чтобы на нем мог когда-то держаться сложный человеческий организм.Дверь отворилась. В кабинет вошла Сакс, а следом за ней еще один человек, но это был не доктор Уивер. Высокий стройный мужчина в рыжевато-коричневой форме шерифа округа.— К тебе гость, — без особой радости в голосе произнесла Сакс.Увидев Райма, мужчина снял форменную фуражку и кивнул. Его взгляд первым делом метнулся не к беспомощному телу в кресле-каталке, как бывало обычно, когда люди знакомились с Раймом, а к позвоночнику на стенде за письменным столом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20