).

, выполняет его приказы.Но тут появился тот самый мужчина, которого мы расспрашивали чуть раньше. Он был полон достоинства.Я состроил кислую мину и сделал несколько шагов ему навстречу.— Так ты сам и есть бакджи?— Да! — ответил он гордо.Хаджи Халеф Омар заметил, что я не в настроении, и подъехал почти вплотную к ночному стражу, не выпуская при этом меня из виду. Я догадался, что он задумал, и одобрительно кивнул ему.— Отчего же ты не сказал мне это сразу, когда я с тобой разговаривал? — спросил я.— Я не считал это необходимым. У тебя есть еще деньги?— Для тебя хватит. Могу оплатить тебе все последующие ответы.При этом я едва заметно кивнул, и плетка Халефа со свистом опустилась на спину стража порядка. Тот попытался отпрыгнуть назад, но маленький хаджи уверенно дал лошади шенкелей, и она так плотно прижала крупом незадачливого плута к стене, что тот не мог пошевелиться. Он и не думал воспользоваться саблей или дубинкой, лишь вопил не своим голосом, и ему вторила его «единственная». При этом она забыла прикрывать лицо корзинкой, отбросила ее, подскочила к лошади Халефа, схватила ее за хвост и что было сил заголосила:— Убирайся! Убирайся! Как ты можешь так обращаться со слугой и любимцем падишаха? На помощь! На помощь!На эти истошные крики из соседних окон и дверей стали высовываться люди, заинтересованные источником столь громких звуков.Я так же незаметно подал Халефу знак закругляться. Он понял меня. Всего ночной сторож получил десять — двенадцать ощутимых ударов плеткой. Он выпустил Дубинку из правой руки, схватился ею за саблю, а левой — за спину, вскричав:— Ты, ублюдок! Сейчас я сделаю тебя на голову короче! Натравлю на тебя всю деревню — пусть люди разорвут тебя!Халеф, смеясь, кивнул. Он уже хотел что-то ответить, но в это мгновение какой-то мужчина пробрался сквозь собравшуюся вокруг толпу и обратился ко мне с вопросом:— Что здесь происходит, кто вы такие?Передо мной явно был господин наместник, но я все же спросил:— А кто ты?— Я киаджа этой деревни. Кто дал вам право избивать моего хаваса?— Его поведение дало нам это право.— Как это?— Я хотел получить у него справку, а он отказал мне в этом пустяке. Он вымогал с меня деньги за все.— Он имеет право продавать свои ответы за ту цену, которую считает нужной!— А я отплачиваю ему по своим расценкам! Сейчас он получил заработанное и будет отвечать.— Ни слова не скажу! — завопил стражник.— Ни слова не скажет, — подтвердил киаджа. — Вы напали на моего слугу. Немедленно следуйте за мной! Я расследую это дело и наложу на вас штраф.Тут маленький хаджи достал плетку и спросил меня:— Эфенди, не попробовать ли этому киадже из Букей гиппопотамовой кожи?— Сейчас не надо, давай попозже, — ответил я.— Ты что, собака, хочешь наградить меня плетьми?! — взвился наместник.— Вполне возможно, — ответил я спокойно. — Ты киаджа этой деревни, но знаешь ли ты, кто я?Он промолчал. Мой вопрос был ему совсем некстати. Я между тем продолжал:— Ты назвал этого человека своим хавасом.— Он и есть Мой хавас.— Нет, он не хавас. Где он родился?— Здесь.— Ах вот как! А кто откомандировал его к тебе? Если он местный житель, значит, ты сам сделал его своим подчиненным, но ведь он не полицейский. Ты посмотрина этих трех всадников, одетых в униформу великого господина. Получается, у тебя в подчинении лишь ночной сторож, а у меня — трое настоящих хавасов. Что из этого следует? Что я — совершенно иной человек, нежели ты.Чтобы придать моим словам еще больший вес, Халеф со свистом резанул воздух своей плеткой, так что киаджа отшатнулся. Люди, стоящие за ним, тоже в испуге отступили. По их лицам я понял, что они стали уважительнее к нам относиться.— Ну, отвечай! — настаивал я.— Господин, скажи прежде, кто ты, — попросил он. Тут вмешался Халеф:— Ты ничтожество, червяк! Как ты можешь требовать от этого человека его имени! Ну ладно, я скажу тебе, перед тобой — самый благородный и великий хаджи эфенди Кара бен Немей бей, освещенный тысячей солнц Аллаха. Надеюсь, ты слышал о нем?— Нет, никогда не слышал, — пробормотал сбитый с толку киаджа.— Как так не слышал?! — продолжал бушевать малыш. — Наверное, надо сжать твою голову и держать ее в таком положении, пока из нее не выпадет нужная мысль! Подумай как следует!— Да, я слышал о нем, — выдавил из себя киаджа в тихом ужасе.— Только раз?— Нет, много раз!— Твое счастье, киаджа. Иначе мне пришлось бы задержать тебя и препроводить в Стамбул, а там тебя точно утопили бы в Босфоре. Теперь слушай, что скажет тебе этот высокородный господин!Сказав это, Халеф отодвинул лошадь от несчастного. Глаза его еще блестели притворным гневом, а губы предательски кривились. Бравый хаджи едва сдерживал себя, чтобы не расхохотаться.Все взгляды теперь были направлены на меня. Я обратился к киадже миролюбивым тоном:— Я приехал сюда не для того, чтобы требовать, но я привык, чтобы на мои вопросы отвечали быстро ичетко. Этот человек отказался дать мне ответ на простейший вопрос; он требовал с меня денег, поэтому мы его проучили. Теперь только от его поведения зависит, назначат ему палок или нет.В этот момент наместник повернулся к сторожу и, сделав недвусмысленный жест, приказал:— Во имя Аллаха, быстро отвечай!Ночной страж подданных падишаха принял подобострастную позу, как если бы перед ним стоял повелитель всех правоверных.— Эфенди, спрашивай меня!— Ты дежурил в эту ночь?— Да.— Как долго?— С вечера до утра.— Чужаки появлялись в деревне?— Нет.— Кто-нибудь посторонний проезжал через деревню?— Нет.Перед тем как ответить на этот вопрос, он быстро взглянул на киаджу, лицо которого я не успел в тот момент разглядеть, но у меня хватило ума не придавать этим ответам большого значения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103