Я поспешил к лифтовой шахте, стараясь не думать об оставленных делах.
Глава 6
Когда я добрался до долины Сан-Фердинанда, мой желудок уже принялся жалобно поскуливать. Понедельничное собрание слишком затянулось, а не успел я подумать об обеде, как позвонил Кавагучи. Свернув со скоростного шоссе, я в первой же забегаловке купил омерзительного вида сосиску. Увы, должен признаться, что в полицейский участок я вошел, источая резкий запах горчицы.
Полицейские, которые видели меня только вчера, здорово удивились.
– Что такое, Фишер? Собираетесь перейти на работу в полицию? – спросила Борнхольм-чудотехник. Я даже не нашелся, что на это ответить. Кабинет легата Кавагучи оказался крошечной затхлой каморкой, куда меньше монашеской кельи (и к тому же куда грязнее). Нет-нет, я не преувеличиваю: когда я вошел, брат Ваган уже был там, и, судя по выражению его лица, он бы наложил на Кавагучи епитимью навести порядок… если бы только имел надежду, что Кавагучи это поможет.
– Как поживаете? – спросил я, пожав ему руку. – Кардинал позволил вашему монаху прибегнуть к косметической магии?
– Нет, – ответил аббат, и его и без того суровое лицо стало совсем непроницаемым, прямо как у какой-нибудь римской статуи времен Республики. Огни святого Эльма играли на его лысине, словно на полированном мраморе.
– Библиотечный дух Эразм, – сказал Кавагучи, – пострадал больше, чем мы предполагали. Даже сейчас, через две недели после пожара, чтобы установить с ним связь, пришлось вызвать специалистов. Когда вы пришли, инспектор, я как раз рассказывал об этом аббату.
– Продолжайте, пожалуйста, – ответил я. – Если я чего не пойму, надеюсь, вы позволите перебить вас, чтобы задать вопрос-другой.
– Разумеется, – кивнул Кавагучи. – Как я уже говорил брату Вагану, мадам Руфь и мистер Холмонделей, – он произнес эту фамилию, тщательно проговаривая каждый слог, как если бы это было заклинание, – объединенными усилиями попробовали установить связь между нашим миром и Иной Реальностью. Она – медиум, он – источник. Вместе с помощью новой технологии они добились потрясающих результатов. И теперь у нас есть все основания надеяться на успех.
– Что ж, будем надеяться, – кивнул брат Ваган, и я тоже согласно кивнул.
– Они ждут нас во втором кабинете, – сказал Кавагучи. – По идее, если дух находится в Иной Реальности, он может откликнуться, где бы мы ни были. И все же, если побеседовать с ним из комнаты для допросов, его ответы будут более значимы. И потом… – легат закашлялся, – комната для допросов более просторная, чем мой кабинет… Хотя, конечно, мой кабинет…
– Так пойдемте в комнату для допросов, – поторопил я.
Брат Ваган встал со стула. Пожар, а особенно последствия пожара подкосили его. Прежде походка аббата была твердой и решительной, теперь же он шел, как старик, обдумывая, куда поставить ногу при каждом следующем шаге.
Второй кабинет располагался в середине длинного унылого коридора, который, видимо, специально выкрасили в столь мрачный цвет, чтобы вселить в сердца преступников страх Божий. Кавагучи открыл дверь и махнул рукой, приглашая нас войти.
Мадам Руфь – высокая, смуглая, с золотыми коронками на зубах – была невероятно толстой. Ее яркое набивное платье любому другому могло запросто послужить палаткой.
– Очприятно… – сказала она. Рукопожатие у нее было, как у грузчика. Ее партнер, Найджел Холмонделей, не мог бы отличаться от нее разительнее, даже если бы стремился к этому всю жизнь. Классический англичанин с изысканной речью, с длинным лошадиным лицом, с щеточкой песочных усов, в старомодном галстуке… Если обычно говорят «родился в сорочке», то к нему больше подошли бы слова «родился в твидовом костюме».
– Прежде чем мы начнем, – попросил легат Кавагучи, – не расскажете ли вы святому отцу и инспектору о разработанной вами технологии?
Великанша-медиум и англичанин-источник какое-то время молча смотрели друг на друга, а потом Холмонделей сказал:
– Позвольте мне.
Мадам Руфь пожала массивными плечами. Я сдержал вздох облегчения: что ни говори, но натурального англичанина слушать куда приятнее.
– Хотя человек общается с Иной Реальностью с самого момента творения, техника этого общения за последние годы значительные усовершенствовалась. Вы сами сможете в этом убедиться: большая часть моего оборудования всего несколько десятилетий назад была незнакома нашим коллегам.
Он указал на обшарпанный столик. Там лежало пять самых странных шлемов, какие я только видел. Судя по всему, они должны были закрывать всю верхнюю часть головы до середины переносицы. Прорези для глаз отсутствовали, а на месте ушей торчали длинные выступы. В таком шлеме сразу становишься похож на насекомое или на человека, которому в одно ухо вставили палку, а из другого ее вытянули.
Позволив нам с братом Ваганом несколько секунд полюбоваться «артефактами», Холмонделей подвел итог:
– Судя по вашему выражению, господа, осмелюсь предположить, что это – ваша первая встреча с добро-виртуальной реальностью?
Он подождал, словно надеясь, что мы опровергнем это предположение. Ну, если он на это рассчитывал, ожидание могло затянуться надолго.
Холмонделей понял и улыбнулся, продемонстрировав полный комплект желтоватых зубов. – Добровиртуальная реальность, друзья мои. позволяет нам воспроизводить лучшее, что есть в обоих мирах. Она создает проекцию и не совсем Нашего мира, и не совсем Иной Реальности, проекцию, в которой, к примеру, раненый дух может встретиться и поговорить с нами, если он не в состоянии сам полностью перейти в Наш мир из-за плохого самочувствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126