Сизов разрешение подписал и спросил, кому я буду показывать фильм. Я сказал – Мжаванадзе. Сизов возмутился:
– Ты еще Подгорного позови! Давай бумагу назад, я отменяю зал!
(Мжаванадзе «за неполное соответствие» отправили на пенсию уже почти два года назад, а Председателя Верховного Совета СССР Подгорного – совсем недавно, на прошлой неделе).
Я сообразил, что зря упомянул Мжаванадзе, и соврал, что зал просил Вахтанг Кикабидзе, чтобы показать фильм Алле Пугачевой и Иосифу Кобзону. А про Мжаванадзе я оговорился, перепутал с Кикабидзе.
– Вот так и напиши, что просишь зал для показа артистам, – сказал Николай Трофимович.
Мжаванадзе приехал на «Мосфильм» с женой. Фильм посмотрел, похвалил, поблагодарил, и они уехали. А я расстроился.
На тот просмотр я пригласил еще человек двадцать знакомых, которых не смог пригласить в Дом кино (не хватило билетов). Были и грузины. Я не надеялся, что мои гости, увидев Мжаванадзе, будут прыгать от радости, но думал, что они отнесутся к нему с уважением. Ничего подобного! Когда он пришел, некоторые сухо кивнули, а остальные вообще сделали вид, что его не заметили. Старика даже в дверь первым не пропустили.
Мне было стыдно.

ЛЕНИН, А, ЛЕНИН, НА МЕНЯ ПОСМОТРИ!

Когда Сталин умер, его положили рядом с Лениным, а на гранитной плите над входом в Мавзолей написали: «Ленин – Сталин». А потом подумали-подумали и решили Сталина оттуда убрать.
В 1956 году в Тбилиси, в садике на набережной, возле памятника Сталину собрался по этому поводу митинг. Ораторы говорили, что Сталина надо оставить в Мавзолее, он такой же хороший, как Ленин (Ленин стал таким плохим, как Сталин, намного позже).
В тот же день Мжаванадзе позвонил Хрущев и предупредил, что если он – Мжаванадзе – немедленно не наведет порядок, то он – Хрущев – депортирует всех грузин в Казахстан, куда Сталин депортировал чеченцев.
Министр МВД Грузии предложил разогнать митингующих водометами, но Мжаванадзе не согласился: там пожилые люди, дети – простудятся. «Два-три дня поговорят-поговорят и разойдутся по домам». Василий Павлович, боевой генерал и лихой вояка, в жизни был человеком мягким. Но министр внутренних дел Грузии подчинялся всесоюзному министру и все-таки применил водометы. Но чтобы не обидеть своего первого секретаря ЦК, не на большом митинге – у памятника Сталину, а на малом – в сквере у оперного театра. Но когда вода в пожарных машинах кончилась, митингующие снова вернулись в садик.
На другой день утром (митинг продолжался три дня) к памятнику подъехал грузовик, в кузове которого, обнявшись, стояли Сталин и Ленин, – драматический театр города Гори командировал на митинг актеров в костюмах и гриме вождей пролетариата.
Распорядитель митинга объявил в микрофон: единомышленники из Гори прислали Ленина и Сталина, чтобы все видели – Ленин и Сталин любили друг друга! И Ленин считал Сталина верным ленинцем!
– Пусть Ленин пожмет руку Сталину! – крикнули из толпы.
И Ленин пожал руку Сталину.
Пусть поцелует! – попросили из толпы.
И Ленин поцеловал Сталина.
– И Сталин тоже пусть поцелует Ленина! – потребовали из толпы.
И Сталин поцеловал Ленина.
– Пока не разденутся и не лягут, у них ничего не получится! – крикнул кто-то.
Все засмеялись.
– Прошу цирк не устраивать! – распорядитель митинга сердито постучал по микрофону, – мы здесь важные вопросы решаем!
Слово предоставили поэту, который прочитал свои стихи о Сталине.
Ленин и Сталин простояли в кузове грузовика весь день. Ленин время от времени выкидывал вперед правую руку (как это делал актер Щукин в фильме «Ленин в Октябре») и выкрикивал: «Да здравствуют Маркс, Энгельс, Ленин и Сталин!». А Сталин посасывал трубку и медленно, по-сталински, расхаживал по грузовику – два шага туда, два обратно (как это делал актер Геловани в фильме «Падение Берлина»). Изредка Сталин слезал с кузова, прятался за грузовик и, жадно затягиваясь, выкуривал сигарету «Дукат». (Трубкой он затягиваться не умел: кашлял.)
На следующий день митинг продолжился. Сталин и Ленин с утра снова стояли на боевом посту. К митингующим тбилисцам присоединились приехавшие из других городов «сталинисты». Однорукий старенький полковник из Краснодара сказал, что написал речь, но не будет ее читать, просто задаст пару вопросов Владимиру Ильичу:
– Ленин, а Ленин! Сюда смотри! Вот скажи народу, кто для тебя Мавзолей построил?! Кто?!
– Сталин? – неуверенно спросил Ленин.
А кто все твои заветы выполнил? Кто, Пушкин?
– Зачем Пушкин?! Товарищ Сталин Иосиф Виссарионович все выполнил, – сказал Ленин с грузинским акцентом.
– А теперь, когда его из Мавзолея выносят, почему ты молчишь?!
– Я? – растерялся Ленин.
– Ты на меня смотри, чего глазами бегаешь! Отвечай народу, почему?!
– Потому что он умер! – выручил Ленина Сталин.
– Правильный ответ! В этом все дело! Ленина нет, Сталина нет, и этим воспользовались ревизионисты и антимарксисты! Я предлагаю написать заявление и послать его в Китай товарищу Мао Цзэдуну…
– Товарищ полковник, – остановил его осторожный распорядитель, – не отклоняйтесь от темы.
В середине дня Сталин посмотрел на часы, кряхтя, слез с грузовика (ему было за семьдесят), подошел к распорядителю и сказал ему что-то на ухо.
– Товарищи, – обратился распорядитель к народу, – Сталин просит, чтобы мы его отпустили, у него вечером спектакль. Отпускаем?
– Нет! Не отпускаем!
Тогда Сталин взял микрофон и взмолился:
– Товарищи, у меня замены нет: спектакль сорвется! Разрешите отлучиться! Очень прошу!
– А Ленин?
– Ленин остается, Ленин будет с вами, – сказал Сталин. – Робик, скажи им!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11