– Что-то вроде этого, – поморщился академик.
– Простите, – спросила бабушка напрямик, – а за что вы получили такое высокое звание?
– Я решил одну задачу, – ответил академик.
– Всего одну? – удивилась бабушка.
– Всего одну, – подтвердил академик. – Но дело в том, что двести лет никто её не мог решить.
Наступило молчание. Бабушка переваривала услышанное. Я тоже думал. Двести лет школьники получали двойки, потому что не могли решить одну задачку. Несчастные ребята страдали ни за что ни про что. А какая это задача? Наверное, про бассейн и про трубы, из которых вода выливается и наливается? Мне про эту задачку рассказывал Серёжа, двоюродный брат, пятиклассник. Я так прямо и спросил у академика, та ли это задача или нет?
– Нет, – улыбнулся академик. – Я решил другую задачу. А с бассейном и трубами так до сих пор никто и не может справиться…
Академик снова поглядел на ту приоткрытую дверь, а потом, спохватившись, предложил:
– Может, чайку попьём? Я сейчас поставлю.
Я понял, что надо спасать академика, а заодно всех мальчишек и девчонок. Если мы с бабушкой просидим ещё полчаса, академик не успеет сегодня решить задачу про бассейн и трубы, и тогда сколько двоек получат бедные мальчишки и девчонки!
– Бабушка! – воскликнул я, когда академик встал, чтобы бежать на кухню. – Бабушка, а ты не забыла выключить газ?
Бабушка растерянно замигала.
– Не помню, честное слово, не помню, – бабушка встала. – Вы извините, пожалуйста, мы оторвали вас от науки.
– Ну что вы, очень приятно было познакомиться, – обрадовался академик и подмигнул мне: мол, спасибо, друг, что выручил.
Дома, конечно, газ был выключен. Бабушка перед уходом сто раз проверяла, правильно ли закрыты конфорки.
– Боже, сколько потеряно времени! – воскликнула бабушка и ощупала мою голову, словно я заболел.
Хотя по её воспалённым глазам я понял, что заболела она. Но тогда я ещё не знал, насколько серьёзна её болезнь и насколько она опасна для меня.
Как я стал вундеркиндом
Моя бабушка долго не признавалась, что она бабушка. Не подумайте, что она не обрадовалась, когда я родился. Нет, бабушка очень обрадовалась и принесла мне в подарок огромного плюшевого мишку с чёрными пуговицами-глазами, которые смотрели кто куда. Взглянув на зверя, я, по воспоминаниям очевидцев, отчаянно заревел. Тогда медведя убрали в кладовку, чтобы он не расстраивал ребёнка, то есть меня.
Как я теперь понимаю, бабушка обиделась на моих родителей. Какая же она бабушка, если у неё нет ни одного седого волоса?
Бабушка изредка приходила, чтобы повозить меня в коляске, а растили меня родители. И это, по их словам, отняло у них столько сил, что я уже не мог мечтать не только о маленьком братике, но даже о крошечной плаксе сестричке.
Но когда мне стукнуло семь лет, бабушке ужасно захотелось стать бабушкой. Я пошёл в школу, а бабушка пошла на пенсию.
И оказалось, что у меня совершенно нет времени – в школе сидишь четыре часа, а потом столько же учишь уроки. У бабушки получилось наоборот – у неё оказалась уйма свободного времени.
Каждый день из школы она забирала меня к себе. У неё я обедал и под присмотром бабушки или дедушки готовил уроки.
Честно говоря, я любил делать уроки, когда за мной следил дедушка. Он не придирался даже тогда, когда я ставил кляксы.
А бабушка ничего не спускала мне. Некоторые упражнения я переписывал по десять раз.
И бабушка добилась своего. В нашем втором «А» было пять круглых отличников – четыре девчонки и я.
Но бабушке было этого мало. Время от времени в нашем доме заговаривали о том, что хорошо бы ребёнка отдать в музыкальную школу, а то вон соседская Катя с утра до вечера барабанит на пианино, нет от неё никакого житья. А наш такой одарённый – это по лицу видно – никуда не пристроен. Ребёнок, то есть я, замирал. Потому что не было у меня никакой охоты играть на пианино. Но страхи оказывались напрасными. Поговорив, бабушка и родители на другой день забывали о своих намерениях.
А через месяц вдруг начинались разговоры о том, что хорошо бы ребёнка отдать в какую-нибудь спортивную секцию…
– Лучше всего в хоккей, – провозглашал папа. – Это спорт космических скоростей, спорт мужественных, смелых…
– Ты с ума сошёл, – ужасалась мама. – Нагляделся телевизора, ребёнка же искалечить могут…
– В хоккей играют настоящие мужчины, – не сдавался папа. – Между прочим, самого Третьяка привела за руку мама и поставила в ворота, и он там до сих пор лучше всех стоит…
– Не надо спорить, – мирила папу с мамой бабушка. – Если уж отдавать, то в фигурное катание.
Папа и мама соглашались с бабушкой, потому что фигурное катание нравилось всем, а возможность увидеть по телевизору любимого ребёнка вызывала всеобщий восторг.
Как обычно, всё испортил дедушка.
– Лучше рыбалки спорта нет, – проворчал он, – и телу и душе польза.
Тут все напали на дедушку и на его рыбалку, где он пропадал целыми днями, а про меня забыли.
Так случалось много раз. Но теперь я понял, что мне не отвертеться. После знакомства бабушки с молодым академиком я должен был повторить его путь.
Однажды вечером меня везли домой не только дедушка, но и бабушка. А после ужина состоялся семейный совет.
Первой говорила бабушка. Она начала издалека. Бабушка сказала, что в наш век научно-технической революции, в век акселерации (это когда дети растут, как грибы после дождя – в час по сантиметру), в век информации (телик, радио, кино, книга) ребёнку недостаточно одной школы.
– Мне хватает, – подал я голос, потому что своим развитым умом понял, чем грозит мне бабушкина затея. – Тем более что школа у меня специализированная – с углублённым изучением английского языка…
– Спасибо, что ты мне напомнил об английском языке, – поблагодарила меня бабушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41